Пепел - Березин Федор Дмитриевич

– Короче, все может повториться?

– Я думаю, нападающие полностью истратили свои наступательные ресурсы. Первый раз за двадцать лет на нас напали, и мы успешно отбились.

– Рад бы разделить с вами оптимизм, но я другого мнения. Так все свободны. Предупреждаю: поменьше точите лясы на эту тему с младшими офицерами. Пока мы победители.

Астро-адмирал Мун спокойно пронаблюдал воспаленными глазами спины уходящих заместителей, но, когда последний из них скрылся, он откинулся в кресле, словно тряпичная кукла, и прикрыл глаза. Он был в панике.

* * *

В экстремальной ситуации Хадас быстро попал на заседание военно-полевого суда.

– Мы можем приблизительно восстановить события следующим образом, – произнес Эдмонд Бланш, назначенный на роль внештатного обвинителя. – Бывший космолетчик Хадас Кьюм встретил корабль инженера-капитана Гюйгенца на входе в атмосферу и вступил с ним в радиопереговоры. Он принудил наш космолет сесть, затем проник внутрь и преднамеренно убил пилота. Цель всей этой акции: овладение космическим кораблем. Наличие у обвиняемого летательного аппарата неизвестной конструкции, предметов одежды неясного фасона уже само по себе наводит на мысли о сотрудничестве с врагами. А кроме того, сама ракетная атака, произведенная именно во время отсутствия на базе Хадаса Кьюма и нахождения его в стане врага, говорит о многом. Все понимают, что агрессия готовилась заранее, так чего же ждали нападающие? Я допускаю, что ожидали они новых данных, возможно, координат нахождения базы: их и доставил наш бывший герой Кьюм. Да и как он мог выжить, находясь столько времени в условиях повышенной радиации и без достаточного количества пищи, а? Посмотрите на него: ощущение такое, что он находился в отпуске на Земле. Может, вы покажете мне следы пыток или еще чего-то, свидетельствующего о его тайной борьбе с нашими врагами? Как мог наш солдат сдаться противнику без боя? – Эдмонд Бланш обвел немногочисленных присутствующих торжествующим взглядом. Да, сегодня юрист потрудился на славу, не часто, если не первый раз за всю историю базы, рассматривалось дело о шпионаже. Данное мероприятие могло быть сильной ступенькой в его продвижении по службе, и упускать его он не желал. – Если ко всему сказанному добавить признание нашего подопечного о пребывании в этом таинственном подземном королевстве, то сомнений не остается вовсе. Просто у нашего героя мало мужества сознаться в предательстве, так мы же знаем, что он в здравом рассудке, и с чего бы ему делать для себя хуже. Эти его сочинения на вольную тему являются преднамеренным запутыванием следствия. Подсудимый не ответил ни на один действительно интересующий нас вопрос. Первое, что нас действительно занимает: когда по нас будет предпринята следующая атака? И еще: какими силами и средствами располагает наш враг? Ни на один из этих вопросов обвиняемый не отвечает, он темнит. Скажу больше, не послан ли Хадас Кьюм сюда для новой детальной разведки перед следующей акцией?

Да, аргументы у обвинителя были сильнейшие, и все некоторое время сидели, переваривая их. Наконец слово взял фрегат-майор Генри Ласси, выполняющий обязанности адвоката.

– Может, попросим корвет-капитана Кьюма вкратце повторить свою историю?

Возражений не последовало. Хадас встал и начал новый пересказ происшедших событий, особо концентрируясь на проблеме, возникшей в отношении мертвого Гюйгенца. Речь велась о собственной жизни, и попотеть стоило. Эту милую сердцу историю он пересказывал за последние сутки уже несколько раз, с каждым разом она становилась все глаже, шлифуясь до классического детектива. Слушатели оценили его красноречие, но изложенные события все равно никак не интерпретировались в его пользу. Он не был дураком: с самого начала внутриголовная цензура тщательно отсеяла наиболее подозрительные моменты биографии. Он начал делать это еще по дороге к Мааре. Таких событий, не вышедших наружу и задержанных логическими фильтрами, накопилось достаточно много, среди них было и личное знакомство с главным агрессором. Хадас, конечно, упомянул о Самму Аргедасе, но только как о виденном однажды человеке. У присутствующих не имелось никаких источников информации, кроме него самого, поэтому врать, как и два месяца назад, можно было смело, и главное снова было не запутаться. Его слушали с интересом еще и потому, что рассказ о глубинных подземельях давал объяснение нападению. Без этой истории все произошедшее выглядело совсем волшебно. Однако красивая сказка, отшлифованная до безобразия, не произвела ожидаемого эффекта, и обвинение с Хадаса снято не было.