Лорелея красной мглы - Брэкетт Ли

Старку не очень понравилось, как Фаолан сказал это.

— Я только предложил.

Бьюдаг встала, потянулась и поморщилась — подсохшие раны причиняли ей боль.

— Идем, Фаолан. Пора спать.

Слепой поднялся и положил руку на плечо сестры. Арфа Ромны издала тоненький насмешливый звук. Глаза у певца были мутными и сонными. Бьюдаг не посмотрела на Старка по имени Конан.

Старк спросил:

— А как насчет меня?

— Ты останешься прикованным, — ответил Фаолан. — У нас много времени, чтобы обо всем подумать. До тех пор, пока есть пища. А море нас кормит.

Они с Бьюдаг скрылись за занавесом слева.

Ромна медленно встал, повесил арфу на плечо, долго пристально рассматривал Старка при свете догорающего очага.

— Конана мы знали. Старка мы не знаем. Может, было бы лучше, если бы вернулся Конан. — Он рассеянно провел большим пальцем по рукоятке ножа, торчавшего у него за поясом. — Не знаю. Может, для всех нас было бы лучше, если бы я перерезал тебе горло, пока не вернулась Бьюдаг.

Старк скривил губы в подобии улыбки.

— Видишь ли, — серьезно сказал бард, — для пришельца Извне все это не имеет значения, если напрямую не затрагивает тебя лично. Но мы живём в этом маленьком мире. Мы здесь умираем. Для нас все это важно.

Нож уже был у него в руке. Лезвие высунулось, поблескивая в последних отблесках огня, спряталось и снова высунулось.

— Сражайся за свою жизнь, Хью Старк. Ранн тоже сражается через тебя. Не знаю…

Старк не отводил от него взгляда. Ромна пожал плечами и убрал нож.

— Все уже написано богами, — сказал он со вздохом. — Надеюсь, что они ничего плохого не написали.

Ромна вышел.

Старка охватила мелкая дрожь. В зале было абсолютно тихо. Он тщательно ощупал ошейник, заклепки, каждое звено цепи, скобу, к которой она была прикреплена… Сел на меховой коврик, постланный ему вместо соломы, уткнулся лицом в ладони и стал ругаться, монотонно и долго, а потом изо всей силы ударил кулаками об пол. Потом лег и затих.

Безмолвные черные часы, накрывшие его сердце, были хуже тех, что он провел в Лунных Казематах.

Она вошла со свечой в руке, обутая в мягкую обувь. Бьюдаг, Кинжал В Ножнах. Старк не спал. Он встал с пола и ждал. Бьюдаг поставила свечу на стол, приблизилась к нему, но не вплотную, и остановилась. Белая тонкая материя охватывала ее бедра и доходила до щиколоток. Стройное красивое тело как будто вырастало из складок, и тени загадочно играли на нем в свете маленького колеблющегося огонька.

— Кто ты? — прошептала она. — Что ты?

— Человек. Не Конан. Возможно, больше и не Хью Старк. Просто человек.

— Я любила мужчину по имени Конан, пока… — Девушка перевела дыхание и подошла поближе. Положила ладонь на руку Старка. Это прикосновение пронзило его насквозь, как белое пламя. Во рту у Старка сделалось сладко от ее теплого, чистого и здорового запаха. Глаза Бьюдаг ловили его взгляд.

— Если Ранн обладает столь великой властью… Может, Конан был просто вынужден сделать то, что он сделал? Не могла ли Ранн забрать его разум и переплавить по-своему, а он даже не знал об этом?

— Возможно.

— Конан был горяч и вспыльчив, но он…

Старк медленно сказал:

— Не думаю, что ты полюбила бы его, если бы он не был честен.

Ее ладонь неподвижно лежала на его запястье. Вдруг рука задрожала, и Бьюдаг беззвучно заплакала.

Старк нежно притянул девушку к себе. Его желтые глаза сверкали в свете свечи.

— Женские слезы, — немного погодя нетерпеливо сказала она и попыталась отстраниться. — Я слишком долго сражалась, и проигрывала, и устала.

Он дал ей отступить на шаг.

— В Кром Дху все женщины сражаются наравне с мужчинами?

— Если хотят. Они всегда были оруженосцами. А после Фалги мне все равно пришлось бы драться, чтобы ни о чем не думать. — Она дотронулась до ошейника Старка. — И ничего не видеть.

Он представил себе Конана на рыночной площади, Конана, бессвязно бормочущего в зале Фаолана, и то, как Бьюдаг наблюдает все это… Старк почувствовал, что его пальцы напряглись. Он провел ладонями вверх по гладким мускулам ее рук, по прямым, широким плечам, по шее и ощутил гордую силу ее пульса. Волосы Бьюдаг рассыпались по плечам и обжигали его своей краснотой.

— Ты не любишь меня, — прошептала она.

— Нет.

— Ты честный человек, Хью Старк.

— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

— Да.

— Ты честная женщина, Бьюдаг.

У нее были жадные, страстные губы с горьким привкусом слез. Старк задул свечу…