Сборник 5 МЕХАНИЗМЫ РАДОСТИ - Брэдбери Рэй

Но тут взяло меня вдруг подозрение. Освобождаюсь я из ее объятий и говорю:

– Погоди-ка, а ты, часом, не… да ведь это же моя женушка!

И ну оба хохотать. Да так, что на пол повалились. Все правильно – это была моя законная супруга. Только с другим макияжем, с другой прической и другим цветом волос. Она изменила осанку и поработала над голосом.

– Ах ты, моя актриса! – восхитился я.

– Твоя актриса – в театре одного зрителя! – со смехом подтвердила жена. – Только скажи, какую женщину ты хочешь, – и я стану ею. Хочешь Кармен? Изволь, буду Кармен. Хочешь валькирию Брунгильду? Без проблем. Я скрупулезно изучу образ, войду в него и сыграю кого угодно. А когда тебе надоест, я создам новую героиню. Я записалась в танцевальную академию. Меня научат сидеть и стоять на разный манер. Я освою тысячу разных походок. Я возобновлю уроки театральной речи и овладею сотней разных голосов. Я изучу восточные единоборства, я буду брать уроки хороших манер для особ королевской крови…

– Боже правый! – вскричал я. – А что я смогу дать тебе взамен?

– Это! – ответила она и со смехом повалила на постель.

– Одним словом, – рассказывал дальше Смит, – с тех пор я прожил десятки жизней и побывал в шкуре десятков мужчин! Бесчисленные фантазии явились мне в осязаемом облике женщин всех цветов, всех статей, всех темпераментов. Моя жена в нашей квартире обрела сцену, а во мне – благодарную публику. И тем самым исполнилось ее желание стать величайшей актрисой во всей стране.

Скажете, один человек не публика? Ошибаетесь! Тысячи стоит один такой зритель, как я – такой взыскательный, такой капризный, с подвижным вкусом и с бесконечным умением искренне восторгаться. К тому же моя ненасытная потребность в разнообразии великолепно совпадает с ее гениальной способностью быть разнообразной. Таким образом, я как бы на коротком поводке и одновременно совершенно свободен, я верен жене – и изменяю ей на каждом шагу. Любя ее, я люблю через нее всех остальных женщин. Дружище, разве это не самый прекрасный из существующих миров? Разве можно создать себе мир, прекраснее моего?

На некоторое время в купе поезда воцарилось молчание.

Поезд погромыхивал, спеша через декабрьские сумерки.

История была рассказана, оба собеседника, молодой и постарше, разом задумались.

Наконец молодой человек возбужденно сглотнул и восторженно закивал.

– Ваш друг Смит разрешил-таки проблему! – воскликнул он. – Это уж точно.

– Да, разрешил.

В молодом человеке, похоже, происходила некая внутренняя борьба, которая закончилась тем, что он улыбнулся и сказал:

– У меня тоже есть интересный друг. В близкой ситуации… но с ним совсем иначе. Позвольте мне называть его Куиллан.

– Пожалуйста, – сказал мужчина постарше. – Только будьте кратки. Скоро моя остановка.

– Однажды вечером я увидел Куиллана в баре с одной рыжеволосой красоткой, – торопливо начал молодой человек. – До того хороша, что толпа расступалась перед ней, как воды перед Моисеем. «Какая женщина, – подумал я, – от одного взгляда на нее бурлит кровь и голова идет кругом!» Неделей позже я увидел Куиллана в Гринвиче. Рядом с ним была приземистая бесцветная толстушка – судя по всему, его ровестница, тоже года тридцать два или тридцать три, но из тех дамочек, что блекнут исключительно рано. Англичане про таких говорят «мордоворот». Носастая коротышка с короткими ногами, одежда мешком, никакого марафета, тиха как мышка – повисла у Куиллана на руке и семенит молчком.

«Ха-ха-ха! – подумал я. – Вот его женушка-простушка, готовая целовать землю, по которой ходит муж, зато по вечерам он прогуливается с невероятной рыжеволоской, похожей на андроида, сделанного на заказ». Да, подумалось мне, в жизни много и грустного, и досадного. И я пошел дальше своей дорогой.

Проходит месяц. Опять встречаю Куиллана. Он как раз собирался нырнуть в темный зев Мак-Дугал-стрит, но тут заметил меня.

– Ах ты, Господи! – тихонько вскрикнул он, и на лбу у него выступила испарина. – Только не выдавай меня, умоляю! Жена не должна узнать!

Когда я собирался торжественно поклясться, что буду нем как могила, из окна сверху Куиллана окликнул женский голос.

Я поднял глаза, и челюсть у меня отвисла.

В окне я увидел ту невзрачную, рано поблекшую коротышку!

И тут я сложил два и два и понял, что к чему. Та ослепительно прекрасная рыжеволосая красавица была его жена! Мастерица танцевать, петь, живая и умная собеседница с уверенным громким голосом – тысячерукая богиня Шива, способная украсить собой спальню короля… И несмотря на все это, как ни странно, она утомляла.