Голубятня на желтой поляне - Крапивин Владислав Петрович

— Руки-ноги из дюралевых трубок составлю, чтобы легче было бегать-играть. Пацанёнок ведь… Для туловища ферропластовую канистру нашёл, непробиваемую. Голову, наверно, из чайника сделаю. Чтоб веселее. Пускай с поднятым носом ходит.

— Голову лучше как у тебя, — возразил Янка. — Чтобы похож был на родителя.

— Подумаем, — согласился Ерёма.

Юрка с ехидцей спросил:

— А внутри-то что будет, в голове?

Ерёма сказал небрежно:

— Что в голове, это не вопрос. Мозги я ему давно рассчитал. У меня суперблоков памяти полсундука припасено… Другое худо: не знаю, как наладить Ваське питание.

— А в чём сложность? — удивился Глеб. — Делай по своему образцу.

— Ну да, по своему, — обиженно заскрипел Ерёма. — Я-то вон какой шкаф, а он маленький. Как ребятёнок будет в себе таскать пудовые аккумуляторы?.. А с подзарядкой какая морока… Был бы двигатель типа «В»! Самое подходящее для пацана.

— Что за тип «В»? — спросил я. — С вентилятором, что ли?

Ерёма слегка рассердился:

— Голова у тебя с вентилятором. «В» — значит вечный.

Глеб тихо свистнул. Юрка сказал:

— Ты, Ерёма, зациклился малость. Дошкольники и те знают, что вечный двигатель — бред сивой кобылы.

— А что такое кобыла? Робот?

Мы чуть не померли от хохота.

В динамике у Ерёмы прорезались нехорошие нотки:

— Дошкольники, конечно, всё знают. И школьники тоже. И академики… А если не знают, сразу говорят: «Так не бывает, потому что мы не проходили». Недаром колесо Шишкина никому не показали.

Мы пристали к нему: что за колесо? Ерёма покапризничал, но потом рассказал такую историю.

Пять лет назад на выставку детского технического творчества (ту самую, с которой Ерёма сбежал) восьмиклассник Шишкин принёс колесо. Простенькое, деревянное, размер, как у детского велосипеда. Колесо держалось на оси, а ось лежала концами на подставках. У колеса были широкие спицы с желобками, в желобках перекатывались железные шарики. Они словно подталкивали своей тяжестью обод колеса, и оно вертелось…

Янка засмеялся и сказал:

— Это же шутка! Её ещё древние механики придумали, чтобы простаков обманывать. Такой двигатель не может работать!

Ерёма покивал:

— Не может. Все так и сказали. Но он работал…

Двигатель работал. Колесо останавливали, но через минуту оно принималось вертеться опять. Вертелось днём и ночью. И модель спрятали в кабинете директора. Потому что она безобразным образом нарушала все законы физики, механики и многих других наук… А Шишкину, кажется, попало.

Глеб покачал головой и сказал:

— Всё равно там была какая-то хитрость.

— Была, — снисходительно согласился Ерёма. — Шарики в колесе катались просто для вида. Колесо и без них могло вертеться. Шишкин мне потом рассказал один на один, в чём там дело. Он просверлил у колеса ось и спрятал в неё искорку.

— Что за искорку? — спросили мы хором.

— Живую негаснущую искорку. В ней энергия. Тип «В».

— Сдвинулся ты на этом типе, — сказал Юрка. — Не бывает таких искорок.

— Колесо-то вертелось, — возразил Ерёма. — Думаешь, из-за шариков? Значит, у тебя самого шарики не там.

— Ну, тогда сделай такую искорку, — посоветовал Юрка.

Ерёма сразу помрачнел.

— Не могу.

— Шишкин-то смог, — поддел Юрка. — Разве ты глупее?

— Не глупее, — сообщил Ерёма. — Шишкин человек, я робот. Человек может, робот нет. Такой рецепт.

— Что за рецепт? — спросил Глеб.

Ерёма наклонился над своим чертежом и не ответил.

— Ерёма, что за рецепт? — повторил Глеб..

— Ну… как её зажечь, — недовольно проскрипел Ерёма.

— Эту живую негаснущую искорку?

— Ну…

— А что в этом рецепте? — быстро спросил Янка.

— Забыл.

— Ерёма, врать нехорошо, — сказал Юрка. — Ты сам говорил, что электронные системы ничего не забывают.

Ерёма яростно скрёб толстым карандашом по бумаге.

— Ну чего ты молчишь?! — не выдержал я. — Может, мы сумеем сделать искорку для твоего Васьки!

— Потому и молчу, — хмуро отозвался Ерёма.

— Сам же хотел двигатель типа «В», — напомнил Глеб.

— Хотел. Потом понял: вам делать нельзя. Будет вред. Из-за меня. Робот не может делать человеку вред.

— От чего вред? От искорки? — не поверил я.

— Нет. Вред, когда делают.

— Шишкин же сделал… — напомнил я.