Живое и мертвое - Гравицкий Алексей

Маг легонько отступил, двигаясь совершенно беззвучно. Осторожно поманил юношу и вампира. И на всякий случай снова поднес палец ко рту.

Обратно они шли медленно. Теперь Мессер никуда не торопился. А на полпути остановился вовсе.

— Ты куда ходил? — спросил он у Деррека недовольно.

— Вернулся к нашему юному другу и связал его покрепче. Думаю, ему это не помешает. А то мало ли, бежать вздумает или орать, на помощь звать.

— А связанным он орать не сможет? — ядовито поинтересовался маг.

— Связанным, вероятно, и сможет, — парировал Деррек. — А вот с кляпом во рту вряд ли.

Винни, наблюдая за ними со стороны, нахмурился.

— По-моему, вам Петро не хватает, — буркнул он. — Раньше, когда он был, вы друг с другом не лаялись.

— Шутим мы, — пояснил Деррек, вновь принимая серьезное выражение лица.

Лорд кивнул, словно бы соглашаясь.

— Сколько насчитали? — спросил безо всякого перехода.

— Кого? — не понял Винни.

— Ясно кого, — Деррек поспешил показать, что он-то все понял. — Этих.

Он кивнул назад, где за деревьями осталась стоянка каравана. Винни насупился пуще прежнего.

— Не знаю. Они бегали, как заведенные. Штук двенадцать.

Мессер хмыкнул и посмотрел на Деррека.

— Пятнадцать? — зачем-то спросил вампир.

— Двенадцать упырей, — спокойно доложился Мессер, — три человека, советник и маг.

Винни потерял дар речи.

— Маг? — переспросил Деррек за двоих.

Мессер кивнул.

— Этот лысый. Он маг. Причем, не слабый.

— Сильнее тебя? — наивно спросил Винни, чуя, что снова может ворочать языком.

Мессер молча сел на землю, дернул травинку и, запустив ее между зубов, принялся, совсем как живой человек, жевать стебель. Глядя на него, Винни почти почувствовал вкус травинки. Хотя понимал, что чувствовать теперь не может. Только вспоминать.

— Какая разница, — проговорил задумчиво маг. — Даже если я справлюсь с этим магом, что с остальными шестнадцатью делать? Ну, пусть советник не боец. Но остальные-то наемники. И нанимали их не только для того, чтоб тележки катить по лесу. Вы видели, как они телеги ставят? Думаю, у них и ружья есть. Если что, стрелять начнут. Нет, к ним так просто на хромой козе не подъедешь.

— А если магией? — прикинул Деррек. — Как тогда на железной дороге. От города мы далеко. Даже дальше, чем в прошлый раз. Никто и не заметит.

— Никто, — сердито пробормотал Мессер. — Кроме этого лысого. А этого уже достаточно. Для того чтобы огненные шары метать — сконцентрироваться надо. Пока я буду с силами собираться, он меня почувствует и успеет блокировать. И что вы тогда будете делать с теми пятнадцатью?

Деррек хотел ответить, но слова застряли в глотке, и он только зло сплюнул. Винни почувствовал, как тоненькая ниточка надежды, в существовании которой боялся признаться даже себе, истончается еще сильнее, превращается в прах.

— И что делать? — спросил он убито.

— Ждать, — уверенно сказал Мессер.

— Чего ждать? — вступился вампир. — Завтра они до болот доберутся. Если вход в этот Витано не где-то посреди трясины, то уже завтра вечером они войдут в город. И что тогда?

— А вот тогда, — спокойно, со значением сказал лорд, — пока они будут все это разгружать, мы потихоньку подойдем ближе и выкрадем лысого. Без всякой магии.

— А они будут разгружать?

— Будут. Пятнадцать телег не булавка, их просто так в город не протащишь. Особенно если в городе не должны знать, что снаружи приходят какие-то телеги.

— Ну ладно, выкрадем. А потом что?

— А вот потом уже будем разбираться.

Мессер говорил так спокойно и уверенно, что ему хотелось верить. Винни даже чуть улыбнулся:

— Что, опять за ноги и на дерево?

18

Поднялись рано. Мессер, дежуривший последним, решил прогуляться до лагеря караванщиков, но вернулся очень скоро и поспешно. Встревоженный и напряженный.

— Они уже трогаются.

— Отчего такая спешка? — удивилась Нана.

— Видимо, хотят до темноты добраться, — объяснил Деррек. — Мало ли кто там по болотам шастает по ночам.

— Или наоборот по темноте, — поправил Мессер. — По темноте разгружаться им сподручнее будет.

Собрались быстро. Труднее всего было с Жози. Парень явно привык спать до обеда, и подняться ни свет, ни заря ему было в тягость. Поднятый, но не разбуженный, приемыш советника шел по лесу со связанными руками и не испытывал от этого радости. Но развязывать его, кажется, никто не собирался.