Гугенот - Хуснутдинов Андрей

— …Ведь, елки, как не понятно, что все полная липа, все — от и до!

Подорогин недоуменно молчал.

На столе вдруг загрохотал телефон без диска. Даут Рамазанович поднял и опустил трубку и ткнул волосатым пальцем поочередно в снимки, на которых девушка лежала лицом вниз:

— Правая рука выброшена назад, пальчики разжаты — да?

Подорогин посмотрел на фотографии.

— …да? — настаивал Даут Рамазанович.

— Да, — равнодушно, исподволь согласился Подорогин. — Хорошо.

— А теперь сюда. — Следователь взял фотографию девушки, перевернутой на спину. — Правая — кулаком.

— Ну?

— И это значит?.. — Свободной рукой Даут Рамазанович сжал и разжал пальцы. — Это значит —…?

— Да ничего это не значит.

Даут Рамазанович сбил снимки вместе и кивнул дежурному.

— Это значит, что убитая ваша никакая не убитая, а Ким Бэсинджер, мать…

— То есть? — нахмурился Подорогин.

Даут Рамазанович указал ему на дверь, они вышли в вестибюль.

— То есть нельзя, дорогой, упав с крыши, с пулей в башке или где там, да еще после того как провалялся больше часу на морозе, так играть ручками. — Следователь опять сжал и разжал пальцы. — Извини, Миша… — Он подал охраннику пропуск и оглянулся, приглашая Подорогина к турникету.

Встав между колоннами портика на крыльце, они закурили.

Гремящими кусками фанеры, насаженными на слеги, двое солдат чистили парадную лестницу. Комья мокрого снега летели в пустые бетонные чаши цветника. Подорогин представил себе Ким Бэсинджер, лежащую в развороченном сугробе, ниточку бутафорской крови в углу ее рта, затем почему-то Наталью в той же позе, в сиреневом белье, и встряхнул плечами.

— Проблемы? — спросил вдруг Даут Рамазанович.

Подорогин отбросил щелчком сигарету.

— Так…

Следователь протянул ему фотографии.

— Зачем? — удивился Подорогин.

— Заявления вы не пишите… Или уже передумали?

Подорогин молча сунул снимки в карман.

— Вот и прекрасно. — Даут Рамазанович зябко потер локти. — Вот и замечательно. Купите себе новый телефон и забудьте. Меня же с этими карточками высушат. Не дай бог никому. Я, знаете, домой иногда хочу.

— Так, значит, это все-таки ваша канцелярия?

— Понятия не имею, — вскинул брови Даут Рамазанович. — Скажем так.

Подорогин усмехнулся:

— У вас, кстати, удостоверение с собой?

— А что?

— Можно взглянуть?

Оскалившись с сигаретой, следователь долго шарил себя по карманам, залез даже в сплющенную кобуру под мышкой, обсыпался пеплом, но удостоверения не нашел. Потом он выплюнул сигарету, обернулся к Подорогину и, склеив брови, слепо смотрел куда-то вверх, в темный потолок портика с танцующими хлопьями.

— В кабинете, кажется, бросил.

— Да ладно, — сказал Подорогин.

— Черт, там же Инга… — В глазах Даута Рамазановича промелькнул ужас. — До свиданья! — Он рванул на себя тяжелую, оправленную в бронзу дверную створку и, нечеловечески заорав, поскользнулся в тамбуре. Подпружиненная дверь медленно затворилась. Подорогин, осмотревшись, со вздохом наступил на шипящий окурок.

Прежде чем ехать в офис, он завернул в абонентскую службу своей телефонной компании, располагавшейся через полквартала от здания прокуратуры, написал заявление об утере сим-карты и заказал новую.

Оставив на минуту операторшу, которая записывала его паспортные данные, Подорогин заглянул в торговый зал. Здесь шла бойкая торговля телефонами. На все лады звучали звонки, пищали принтеры кассовых аппаратов. Между прозрачными тумбами с залежами трубок и аксессуаров, словно между аквариумами, бродили праздные насупленные старухи и шумные стайки ребятишек.

— Скажите, — поинтересовался Подорогин у румяной, взволнованной от вежливости продавщицы, — почём самый дешевый пакет?

— Сорок девять долларов пятьдесят центов с двадцатиминутной картой, — моментально ответила девица. Она мило улыбалась ему, но так, будто слегка косила и была способна сфокусироваться не на его лице, а на его затылке.

— Спасибо.

В машине Подорогин включил новую трубку на подзарядку и задумчиво рассматривал расправленный на сиденье пассажира мятый лист с фотографией следователя Уткина и снимки разбившейся девушки.

Выбросить пятьдесят долларов на покупку телефона, придумать сумасшедшую историю с антресолями и убийством, заказать и оплатить фотосъемку — во имя дурацкого, копеечного мошенничества?