Города - Райман Джефф

— Дом с привидениями, — сказала Уна. — Призраков здесь как в аду.

— Боль, — твердо повторил Синклер.

Джерри поспешно взглянул на запыленное оконное стекло и испытал облегчение, когда увидел свое отражение.

— Просто удивительно, как ни одно из них не разбилось, — заметил он. — Как ты думаешь, они на такое и были рассчитаны?

Синклер посмотрел на часы.

— Полагаю, я много сделал уже тем, что явился сюда. Мне нужно посоветоваться с одним человеком насчет купола. Так что я лучше поеду.

— Такси? — Уна достала сотовый телефон.

Синклер покачал головой.

— Я приехал на своей машине.

Джерри чувствовал нарастающую тревогу.

— По-моему, будет лучше, если мы все уйдем отсюда. Ты как? — Он с некоторым неудовольствием посмотрел на свои руки и ноги и вздрогнул при виде пятен крови. — Подальше отсюда, к чертовой матери!

Уна вздохнула:

— Наверное, мы не имеем права просить, чтобы вы нас подвезли в таком состоянии?

Патологоанатом пожал плечами:

— Не волнуйтесь, у меня в багажнике остался старый полиэтилен.

9

Когда я дождусь, чтобы меня назвали мужчиной?

Князь Лобковитц изо всех сил пытался исполнять свои обязанности, но паралич все сильнее сковывал его. Он прижимал руки к бокам, стараясь унять дрожь. Он утверждал, что что-то не так. Он был несколько выбит из ритма. Прежде ему не доводилось такое испытывать.

— Если время, монсиньор Корнелиус, это поле, а пространство — не более чем одно из измерений времени, то те немногие измерения, которые мы в состоянии осмыслить, несомненно, суть доказательства скудости воображения, а не нашего хваленого Прометеева дара, разве не так?

Джерри Корнелиус уже начинал сожалеть о своем возвращении к религии. Он всегда знал, что в его плане бегства есть слабое место. Но князь Лобковитц — его единственный абсолютно надежный союзник. Возможно, миссис Перссон действует честно, но нельзя быть полностью уверенным в разработанном ею стратегическом плане. Случалось так, что госпожа Удача была его единственной надеждой. Как бы ни легли карты, они складываются в домики.

Долговременная память Джерри начала улучшаться. Ему вспомнились медресе Каира и Марракеша ^[60], золотые купола, годы медитаций в уединенных пристанищах Ума и Кадиса. И все для того, чтобы сделать еще несколько шагов в беспорядочной Пляске Времени. Миссис Перссон хорошо. А он обделен умственной дисциплиной. Он дорого заплатил, но ему недостало способностей, чтобы следовать за ней, поскольку она превосходит его одаренностью. И он продолжает платить.

— «Я прожил жизнь, мне кажется порой…»

— Не при дамах, — предупредил Лобковитц, не выносивший грубости.

Джерри слегка задержался, запирая двери храма. Князь Лобковитц приехал, чтобы отвезти его в селение, где еще осталась относительно неплохая закусочная, хозяева которой помнили, в чем разница между эклером и сдобной булкой.

— При дамах? — Он понюхал воздух. Поздно.

— Слава Богу, вы здесь, монсиньор!

Этот характерный для нее возглас загнанного существа, эта жалость к себе, отточенная и заученная за долгие столетия, вылилась в отчетливую агрессию.

Трикси Браннер из усадьбы. Она буквально обезумела.

— Во мне, как вам известно, нет ни единой расистской косточки. Так почему я должна платить восемь миллионов фунтов налогов в пользу кучки нечистых хулиганов, которые Бог знает откуда явились, а притом мои родные много лет жили на этой земле, обрабатывали ее, выстраивали на ней свое дело? Скажите же мне, откуда они, монсиньор? Только не убеждайте меня, что все мои куры покончили самоубийством.