Лана - Белянин Андрей Олегович

Не совсем. Послушник точно знает, что его ждет. Он либо будет принят в братство, либо его сочтут более подходящим для мирской жизни. А Наблюдатель не знает ничего. Он лишь смотрит на поступки Старших и пытается определить, к чему более лежит его душа. Но вмешиваться он не вправе, что бы ни увидел!

– То есть ты насмотрелась многого?

– Не иронизируй. Видеть смерть человека и не пытаться спасти – очень непросто. Меня провели всеми дорогами, пока я поняла свой путь…

Что ты выбрала?

– Угадай.

– Путь богини? – наугад бросил я, заранее зная, что промахнусь.

– Ошибка, – ровно подтвердила она, делая глоток. – Путь ведьмы.

– Ты еще и колдуешь?

– Я делаю многие вещи, о которых ты не имеешь представления. Могу вылечить туберкулез или рак, заглядывать в прошлое и будущее, могу снять родовое проклятие, поправить судьбу, спасти…

– А что еще?

– Могу наслать болезнь, отнять мужчину, навести порчу, поставить барьер, убить. Последнее проще всего…

– Так ты черная или белая?

– Не знаю. Этого я еще не решила. Мой выбор не предопределен, но, куда бы я ни качнулась, это не вернет мне душу. Если я погрязну во зле, дьявол примет ее с радостью. Если всю жизнь буду творить добро, то он заберет ее с вожделением. В любом случае он получит мою душу, так какой смысл ограничивать себя черно-белыми критериями? Разве так уж важно, какие обои в комнате, чистые или грязные, если сама комната все равно сгорит в огне…

Лана сжала мои пальцы, и на мгновение в ее голосе послышались рыдания. Я протянул руку, касаясь се щеки. Кто бы говорил, что она выплакала еще не все слезы…

– Не вздумай меня жалеть.

– Почему?

– Ненавижу жалость. – Она тряхнула русыми волосами и пристально посмотрела мне в глаза. – Ты что, совсем не знаешь других способов привести женщину в чувство?

Один я знал. Чем мы оба и воспользовались в полной мере…

Урга! Главный город Монголии, ее священное сердце, религиозный центр и резиденция самого Богдо-гэгена. Затерянная в степях, окруженная песками, воспетая бродячими ламами, шумная, дикая и некогда вольная…

Урга! Захваченная, униженная, оккупированная тысячами китайских солдат. Она манила меня, как сокровища неизведанных земель манили отважных конквистадоров, не признающих над собой ни людских, ни божеских законов и верящих лишь в то, до чего можно дотянуться кончиком копья!

Урга! Она искушала, соблазняла, звала меня, заставляя даже во сне повторять свое имя, ибо тот, кто владеет Ургой, владеет и всей Монголией…

Старые монахи в желтых халатах молились за победу нашего оружия. Все дацаны в один голос предсказывали, что именно «белый генерал» великого русского царя освободит страну от китайцев. То, что государя императора уже не было в живых, никого не волновало, так как в буддизме нет смерти. Есть лишь череда бесконечных перерождений, но в этом скрыт великий смысл, а значит, нельзя плакать ни о чьей судьбе…

И я, человек, прошедший несколько войн, смотревший в лицо опасности, знающий не понаслышке, как остывает пуля в собственном теле, полностью разделял убеждения смуглых лам.

Смерти нет! Что такое смерть, если бессмертна душа? Что такое жизнь, как не мимолетный взмах крыльев мотылька в вечном круговороте бытия? Что такое бытие, если его определяет скорость движения шальной пули, пущенной неизвестно кем в неизвестно кого?

Мои люди не понимали этого. Но им некуда было бежать: весь край за кордоном контролировали красные партизаны и комиссары. Я держал свою армию в узде лишь безжалостной дисциплиной и жесточайшими телесными наказаниями. Думаю, что меня боялись больше, чем ненавидели, и лишь это спасало мою жизнь в этом кровавом мире.

– На Ургу!

…Смерти нет, господа, смерти нет…

В кафе она пришла позже меня, задержавшись на добрых полчаса. Причин могло быть много – спрашивать долго, упрекать бессмысленно, обижаться глупо. Повторюсь, если и был человек, которому она давала отчет о своем поведении, то это не я. А мне в тот день бросилась в глаза ее необычайная бледность и холодность губ. Обычно они всегда были теплыми, даже если она забегала с мороза.

– Только вино, красное, много.

– Что-то случилось? – уточнил я, делая заказ. Лана кивнула, но не проронила ни слова, пока почти залпом не выпила целый фужер. Потом ее взгляд смягчился…

– Тебе обязательно это знать? – Она опустила ресницы и тихо продолжила: – Да, мне очень плохо. Четвертый день задерживают поставку крови. Мне надо. Я уже скоро на людей бросаться начну.