Мой друг бессмертный - Гурова Анна

Виктор стоял посреди реки, погрузившись по щиколотки в жгучую черную пакость, забрызганный ею с ног до головы. В руке он держал телефонный аппарат с оборванным шнуром и смотрел наверх. Таким Лешка его еще не видел: челюсти сжаты, брови нахмурены, лицо аж потемнело от ярости.

— Ты как? — крикнул Лешка. — Что случилось?

— Я не успел. — В голосе сяня звучали горе и раскаяние. — Водяного кто-то убил. Это мы своими расспросами его погубили!

Глава 34

Ники в больнице

Остаток вечера пятницы прошел для Ники в каком-то бреду и тумане. С того самого момента, как Ники ослушалась приказа Арсана и ее сознание подчинили себе когти, она вообще не могла с уверенностью сказать, насколько реально то, что с ней происходит. События напоминали кошмарный сон. Кровавый океан, внезапно ставший океаном огня, боль и ужас, потом вспышка, провал в небытие и пробуждение в каком-то темном сыром подземелье. Бородатый незнакомец с мягким голосом и пронизывающим взглядом, который, казалось, читал ее мысли и знал о ней больше, чем она сама. Единственным оазисом чего-то обычного и нормального было присутствие в том подземелье Лешки Завьялова. И эти разговоры… Ники смутно помнилось, что они говорили о чем-то малопонятном, но очень важном… о таких вещах, которые, может быть, лучше бы ей не знать… Потом Ники снова провалилась в забытье, а когда очнулась, то обнаружила себя на пороге какой-то закрытой на зиму турбазы в Озерках, черт знает как далеко от метро, чувствуя себя так, словно умирает. Ее знобило, кидало то в жар, то в холод, ломило суставы, болела голова… Дрожа и шатаясь на ходу, Ники побрела к метро, надеясь только на одно — что не упадет в снег где-нибудь по дороге. «Иначе я больше не встану, — думала она. — Только не падать…»

Из последних сил Ники добралась до Шуваловского проспекта, где неожиданно наткнулась на Тиля и свалилась ему на руки в полном беспамятстве.

Проснулась Ники в незнакомой кровати и долго не могла понять, куда ее занесло. Это была небольшая казенного вида комната, в которой, кроме кровати и тумбочки, почти ничего не было. За окнами было совсем темно. Из-под неплотно прикрытой двери пробивался лучик света.

«Гостиница, что ли?» — подумала Ники, приподнимаясь на постели. Шевелить глазами было уже не больно, и жуткий озноб прекратился, зато заболело горло. По коридору снаружи кто-то прошел, цокая каблуками. «Понятно, — подумала Ники, увидев в дальнем углу торчащую из стены раковину и швабру в ведре, — это больница».

Снаружи снова раздались шаги. Теперь идущих было двое. Дверь отворилась. Ники натянула на голову одеяло, чтобы спрятать глаза от света.

— А, проснулась, — раздался знакомый голос Толика.

Ники высунулась из-под одеяла и прохрипела:

— Привет.

Медсестра сунула в руки девочке градусник, тихо сказала Толику: «Только недолго!» и вышла, постукивая каблуками. Псевдо-отец тяжело уселся на край кровати.

— Ну ты, блин, заставила нас поволноваться, — угрюмо заговорил он. — Ты чего творишь, подруга? Предупреждал я тебя — не связывайся с Арсаном! Он психопат контуженый, и ты такой же хочешь стать?

Ники не отвечала. Толик, пристально глядя ей в лицо, заговорил снова.

— Тебе крупно повезло, что я на тебя наткнулся! Я, между прочим, искал тебя часа два, все Озерки обежал…

— Сколько времени? — перебила его Ники.

— Второй час.

— Какого дня?

— Пятницы, какого же еще! Хотя нет… уже субботы.

Ники вздохнула и спросила:

— Что со мной было?

— Что, что! — язвительно сказал Толик. — Крыша у тебя поехала, вот что. Ну Арсан, ну скотина… пусть только мне попадется… Ты ведь где-то пробегала часа два, если не больше. Могла и замерзнуть насмерть, и в прорубь упасть…. Хоть помнишь, где была и что делала?

— Где мама? — вместо ответа спросила Ники.

— Дома, где же еще. Не бойся, я ей позвонил. Утром приедет, никакой срочности нет.

Ники ему не поверила.

«Он ей ничего не сказал, — подумала она. — Если бы мама узнала, что я попала в больницу, она давно бы уже примчалась ко мне».

— Где ты была? — настойчиво спросил Толик. В его голосе Ники почудились угрожающие нотки.

— Не помню, — не раздумывая, ответила Ники. — Ничегошеньки не помню.

Толик бросил на нее недоверчивый взгляд, но промолчал. Он посидел еще минуту на ее кровати, задумчиво разглядывая свои ботинки, потом сказал: