На полпути к могиле - Фрост Джанин

— Что они сделали? — спросил он мягко, почти ласково.

Их лица словно и сейчас стояли у меня перед глазами.

— Они в который раз доводили меня. Толкали, обзывались — все как обычно. Это бы меня не взбесило. Такое повторялось чуть не каждый день. Но когда кто-то из них, не помню который, назвал мою мать гулящей, я взорвалась. Я швырнула камнем и вышибла ему зуб. Остальные набросились на меня, и я их поколотила. Они никому об этом не рассказывали. Наконец, в мой шестнадцатый день рождения мама сочла меня достаточно взрослой, чтобы узнать правду об отце. Я не хотела ей верить, но в глубине души знала, что это правда. В тот вечер я впервые увидела, как светятся мои глаза. Она поднесла мне зеркало и уколола меня в бедро. Не со зла. Она хотела меня напугать, чтобы я увидела, что делается у меня с глазами. Примерно через полгода после того я убила своего первого вампира.

Глаза у меня жгло от непролитых слез, но я не плакала. Нельзя же расплакаться перед этой тварью, которая заставила меня пересказать то, о чем я старалась забыть!

Он очень странно смотрел на меня. Если бы не знала, подумала бы — с жалостью. Конечно, этого быть не могло. Он ведь вампир, а вампиры не знают жалости.

Я резко поднялась.

— Кстати о моей матери, мне нужно ей позвонить. Она заболеет от беспокойства. Я и прежде иногда задерживалась, но никогда не исчезала из дома так надолго. Она подумает, что кто-то из вас, кровососов, меня убил.

Тут у него брови поползли вверх.

— Твоя мамочка знает, что ты заманиваешь вампиров, обещая им себя, и потом убиваешь? И она тебе разрешает? Черт, я-то думал, ты пошутила, когда сказала, будто она знает, что ты сокращаешь нашу популяцию. Будь ты моя дочка, я бы запирал тебя по ночам в спальне. Не понимаю я, как это люди нынче позволяют ребятишкам творить, что им вздумается!

— Не говори о ней так! — взорвалась я. — Она знает, что я делаю доброе дело. Почему бы ей меня не поддержать?

Его глаза — чистые темные прудики — очень долго всматривались в мои. Наконец он передернул плечами:

— Будь по-твоему.

Он уже стоял передо мной. Я и моргнуть не успела, такой он был быстрый.

— Ты должна научиться попадать в цель, когда что-то швыряешь. Сама видела прошлой ночью, когда метнула в меня свой крестик. Подумай, всего несколькими дюймами ниже, и сейчас ты могла бы высаживать маргаритки у меня на голове. — Он ухмыльнулся, будто эта картина показалась ему очень забавной. — Мы займемся отработкой быстроты движений и точности. Для тебя безопаснее, если ты научишься убивать на расстоянии. Вблизи ты, черт побери, слишком уж беззащитна.

Он схватил меня за руку повыше локтя. Я дернулась, но он держал крепко. Скорее подались бы железные прутья.

— Сила у тебя оставляет желать много лучшего. Ты сильнее мужчины-человека, но едва сравняешься с самым слабым вампиром. Над этим мы тоже поработаем. И растяжка у тебя дерьмовая, так что ты в драке совсем не пользуешься ногами. А ноги — ценное оружие, забывать о них не следует. Что касается твоего проворства… ну, тут, возможно, ничего не поделаешь. Но мы все же попробуем. По моему расчету, у нас будет около шести недель, прежде чем тебя придется взять на дело. Да, пять недель на усердные тренировки и неделя, чтобы заняться твоей внешностью.

— Внешностью? — От возмущения я заговорила в полный голос. Как смеет этот мертвец меня критиковать? — Чем плоха моя внешность?

Кости снисходительно улыбнулся:

— Да нет, все не так ужасно, но, прежде чем выпускать тебя в свет, кое-что придется подправить.

— Ты…

— В конце концов, мы ведем охоту на крупную рыбу, милая. На мешковатые джинсы и заурядную мордашку такие не клюнут. Ты не узнаешь сексапильность, даже если она цапнет тебя за задницу.

— Боже мой, я хочу…

— Хватит болтать языком. Ты собиралась позвонить мамочке? Идем. Мой мобильный в задней комнате.

Мысленно я подвергла его связанное и беспомощное тело всем известным мне пыткам, но в реальном мире прикусила язык и пошла за ним в глубину пещеры.

4

«Усердные тренировки» в его устах означали жестокие, мучительные, беспощадные испытания, каким не подвергают новобранцев даже в самых крутых родах войск.

Кости гонял меня по лесу на скорости, какой не выдержала бы и машина. Я спотыкалась о поваленные стволы, о камни, корни и колдобины и выматывалась так, что меня даже на рвоту не хватало. Обморок тоже не прерывал занятия. Он попросту плескал мне в лицо ледяную воду, пока я не приходила в себя. Я столько тренировалась в метании ножа, что костяшки пальцев у меня растрескались и стали кровить. А он что? Небрежно бросил мне неоспорин и велел не измазать ладони, чтобы рукоять не скользила. А как он представлял себе поднятие тяжестей? Швырять здоровенные валуны, постепенно выбирая все более тяжелые. Шведская стенка? Лазать приходилось по стенам пещеры, да еще с привязанными к спине камнями.