Танцующие в темноте - Харрис Шарлин

— Думаю, ты можешь меня отпустить, — произнес он. — Как она?

— Ей одиноко. И прошлой ночью она увидела что-то, что ее напугало.

— Что ты о ней знаешь?

— Я знаю, что она была королевой красоты. Что она танцевала на многих конкурсах. Что она, похоже, не общается со своей семьей. Что у нее есть брат. Что она скрывается под другим именем.

— Ты видел ее живот?

— Шрам? Да.

— Ты знаешь, как она его получила? — Крайдера, похоже, не интересовало, при каких обстоятельствах Шон видел шрам.

Шон покачал головой.

— Джудит, расскажи ему.

Джудит присела на диван рядом с мужем. Ее руки приросли к коленям, и было видно, что она собирается с мыслями.

— Я учила Лейлу в десятом классе, — заговорила женщина. — Даже тогда у нее было множество всевозможных титулов. Лейла… красавица. А ее мать все пихала ее повсюду. Ее мать в прошлом тоже была королевой красоты, и она вышла замуж за Текса ЛеМея, отучившись пару лет в колледже, кажется. Текс был красивым мужчиной, он и сейчас красив, но абсолютно безволен. Он позволил ЛиЭнн командовать собою дома, и на работе он допустил, чтобы его начальник растоптал его до такой степени, что тот окончательно распростился со своей… мужской сущностью.

Шон не скрывал своего любопытства:

— Его начальник?

— Кавер Хаттон III.

Лицо Уилла застыло, стоило ему услышать это имя.

— Та семья, которая владеет этим городом.

— Да, — согласилась Джудит. — Это та семья, которая владеет этим городом. Текс работал на них. Второй ребенок ЛеМеев — Лэс — всегда был тусклой тенью на фоне сестры. Лэс — хороший мальчик, и я думаю, он поддерживает отношения с Лейлой — говоришь, сама она теперь называет себя Ру? Лэс уехал учиться в колледж, и больше домой не возвращался.

— Четыре года назад, когда Кавер Хаттон IV учился на последнем курсе колледжа, он приехал домой на Рождество, — продолжил Уилл. — Лейлу выбрали Королевой Рождественского Парада. Она ездила в огромных санях — на самом деле это была повозка, запряженная лошадьми, у нас не каждый год снег выпадает — и она была одета во все белое, с искристой короной. Она выглядела так, словно рождена для этого.

— Она милая девочка, очень, — неожиданно вмешалась Джудит. — Я бы не сказала, что она ангел или святая, но она добрая девушка. И у нее внутри есть стержень, как и у ее матери. Хотя нет, я не права. Ее мать — волевая женщина, а вот стержень… он не совсем ее. Он принадлежит Великому Богу Общества.

Уилл рассмеялся коротким, сдавленным смехом, словно знакомая фраза вызвала привычный отклик.

— Этот бог устанавливает правила в некоторых маленьких городках, — пояснил он Шону. — Тот бог, который утверждает, что ты должен делать все абсолютно правильно, жить в соответствие с местными законами, и тогда ты попадешь на небеса. Небеса Общества.

— Где тебя будут приглашать во все правильные места, и ты будешь вращаться среди правильных людей, — закончила мысль Джудит.

В голове Шона проснулось какое-то гудящее чувство. Он осознал, что это нарастающий гнев.

— Что случилось? — просил он, хотя был практически уверен, что знает ответ на этот вопрос.

— Кавер пригласил ее на свидание. Ей было всего семнадцать. Она была польщена, взволнована. Первые два раза он вел себя с нею хорошо, как она мне рассказывала. А на третий раз он ее изнасиловал.

— Она пришла сюда, — продолжила Джудит. — Ее мать ничего не хотела слышать, ее отец считал, что она, должно быть, ошиблась. Он попросил ее больше не надевать сексуальных платьев, не пользоваться духами и косметикой. — Джудит покачала головой. — Она была… У нее это было в первый раз. Она была абсолютно раздавлена. Уилл тут же позвонил шефу полиции. Он не плохой человек, — сказала она мягко. — Он просто не хотел потерять работу из-за ареста Кавера.

— Она закрылась дома и никуда не выходила две недели, — заговорил Уилл. — Ее мать звонила нам, требовала, чтобы мы перестали распространять ложь о Хаттонах. Она говорила Лейле, что та просто неправильно все поняла. Дословно.

— Затем, — произнесла Джудит тяжело, — Лейла обнаружила, что она беременна.

Гудящее чувство становилось все сильнее, интенсивнее. За сотни лет своего существования он никогда не ощущал ничего подобного.

— Она позвонила Каверу и все рассказала. Полагаю, она думала, что нечто столь серьезное достучится до его сознания. Может, ей казалось, что это его родители виноваты в его жестокости. Может, она считала, что он бы мог поступить с нею как-то правильно. Ей было семнадцать. Не знаю, о чем она думала. Может, она хотела, чтобы он нашел ей врача. Она не хотела говорить об этом родителям.