Голубая кровь - Круз Мелисса де ла

— Эй, полегче! Это ром! — предупредил Оливер, — Ты так с катушек слетишь, — весело заявил он.

Но Шайлер по-прежнему чувствовала себя совершенно трезвой, хотя улыбнулась и сделала вид, будто уже слегка захмелела.

Они стояли, плохо понимая, что им делать, держали в руках серебряные бокалы с натуральным фруктовым пуншем и старались изображать, будто им безразлично, что их никто не окликнул, не поздоровался и вообще никак не дал понять, что они тут желанные гости. Шайлер оглядела непринужденно беседующих учеников, которые собрались вокруг столиков с коктейлями, курили на балконе или позировали на фоне пианино, и осознала, что, хотя она знала большую часть собравшихся почти с самого детства, на самом деле была здесь чужой. Просто поразительно: даже Дилан умудрился найти себе место и отхватил популярную девушку, а они с Оливером, как всегда, остались вдвоем.

— Хочешь потанцевать? — спросил Оливер, ткнув в сторону темной комнаты.

Шайлер покачала головой.

— Не-а.

— Может, уйдем тогда? — поинтересовался Оливер, который, похоже, пришел к тому же выводу, что и она. — Можно зайти в «Банк» — спорю на что угодно, у них там музыка получше.

Шайлер не знала, как поступить. С одной стороны, они с Оливером имели все права находиться здесь — в конце концов, они тоже ученики Дачезне! — но с другой, возможно, лучше бы просто тихо скрыться. Может, если повезет, никто и не заметит, что они вообще приходили.

Оливер натянуто улыбнулся.

— Это я виноват.

— Вовсе нет. Я тоже хотела прийти, — возразила Шайлер. — Но ты прав, наверное, нам лучше смыться.

Они спустились по величественной лестнице с красной ковровой дорожкой. На последней ступеньке стоял Джек Форс, разговаривая о чем-то с Китти Маллинс. У Шайлер перехватило дыхание. Она крепко сжала руку Оливера и прошла к главной двери, не глядя на Джека.

— Уже уходишь? — послышался голос Джека.

Шайлер обернулась. Китти Маллинс ушла.

Джек стоял один, прислонившись к перилам. На нем была французская белая рубашка — спереди заправленная в брюки, но сзади, как обычно, выбившаяся из-под ремня, — брюки цвета хаки и расстегнутый темно-синий блейзер. Галстук был повязан криво, но выглядел Джек просто сногсшибательно. Он теребил цепочку запонки на правом запястье.

— Да мы так, просто заглянули, — пожала плечами Шайлер и невольно улыбнулась.

— Может, останешься? — спросил Джек, улыбнувшись в ответ и глядя прямо ей в глаза. — Тут можно повеселиться.

На мгновение Шайлер забыла, что Оливер стоит рядом, и, когда он заговорил, испуганно вздрогнула. Оливер взглянул на нее с нарочито непроницаемым видом.

— Я, пожалуй, схожу возьму еще чего-нибудь выпить. Пойдешь со мной?

Шайлер замешкалась с ответом, и на один бесконечный миг они застыли неловким треугольником.

— Да нет, Олли, мне что-то не хочется пить. Я тебя позже нагоню, ладно? — наконец, жалобно произнесла она.

Оливер нахмурился, но спорить не стал и быстро зашагал вверх по лестнице.

Шайлер скрестила руки на груди. Что это нашло на Джека Форса? Они всю неделю после похорон не разговаривали, он ей и слова не сказал, а теперь снова подкатывается? С чего она вообще тратит на него время?

Джек подошел и обнял ее за плечи.

— Пойдем потанцуем. Кажется, я слышу мою песню.

Шайлер позволила ему увлечь себя наверх, и на этот раз, когда они вошли в комнату, на них стали оборачиваться. Шайлер заметила завистливые взгляды девушек, а несколько парней посмотрели на нее с уважением. Всего минуту назад она была для них невидимкой, но присутствие Джека все изменило. Джек привлек ее к себе, и она поплыла в ритме музыки. Комнату пронизывал сексуальный, гипнотический ритм «Время на исходе» группы «Мьюз». «Я словно тону, задыхаясь…» Шайлер прижалась к Джеку, она чувствовала, как тело ее покрывается испариной, а рубашка Джека становится влажной, так силен был жар их тел.

ГЛАВА 16

Ее родители собрались уходить. Мими у себя в спальне услышала стук каблуков матери по мраморному полу и более тяжелые шаги отца.

— Крошка, ау! — произнесла Тринити, постучавшись к дочери. — Мы с папой уходим.

— Входи, — отозвалась Мими.

Она надела длинные массивные серьги и принялась внимательно изучать свое отражение в зеркале.

Тринити отворила дверь и вошла. На ней было длинное, по щиколотку, платье, как решила Мими, от Валентино, а на плечах красовался роскошный соболий палантин. У Тринити была изящная, чарующая фигура, а длинные белокурые волосы локонами ниспадали на плечи. Мать Мими часто фотографировали для светских новостей и модных журналов.