Что-то страшное грядёт - Брэдбери Рэй Дуглас

Отец Вилла живо поднес ладони к ушам, но все равно слышал голос мистера Мрака.

— Вот что я вам скажу, — небрежно произнес тот, размахивая сигаретой. — Пятнадцать секунд на то, чтобы вы помогли мне, и я возвращаю вам сороковой день рождения. Уложитесь в десять секунд — вам тридцать пять. Я буду считать секунды по моим часам, и клянусь Господом, если вы согласитесь помочь, я, так и быть, сброшу вам целых тридцать лет! Богатый выбор, как пишут в объявлениях. Подумайте хорошенько! Начать все сначала, впереди столько чудесного, нового, замечательного, столько мыслей, столько дел, которыми можно заново насладиться. Последний шанс! Поехали. Один. Два. Три. Четыре…

Чарлз Хэлоуэй съежился, отпрянул, прижался к полкам, скрипя зубами, чтобы заглушить голос мистера Мрака.

— Вы теряете время, старина, дорогой мой старый приятель, — сказал мистер Мрак. — Пять. Проигрываете. Шесть. Сильно проигрываете. Семь. Проигрыш возрастает. Восемь. Скоро ничего не останется. Девять. Десять. Господи, какой же вы дурень! Одиннадцать. Хэлоуэй! Двенадцать. На исходе. Тринадцать! Все! Четырнадцать! Проиграно! Пятнадцать! Навсегда!

Мистер Мрак опустил руку с часами.

Чарлз Хэлоуэй, тяжело дыша, отвернулся, зарывшись лицом в запах старинных книг, ласковое прикосновение старой кожи, вкус праха и прессованных цветов.

Мистер Мрак стоял уже на пороге.

— Оставайтесь здесь, — распорядился он. — Слушайте свое сердце. Я пришлю кого-нибудь, чтобы занялся им. — Но сперва — мальчики…

Облепившие рослое тело полчища недремлющих тварей удалились в темноту, влекомые мистером Мраком. Их краски, и вой, и другие выражения смутного, но мучительного волнения слились в его хриплых призывах:

— Мальчики? Вы здесь? Где бы вы ни были… отзовитесь.

Чарлз Хэлоуэй метнулся вперед, но тут комната закружилась и завертела его. Тихий, легкий, приятнейший голос мистера Мрака продолжал взывать в темноте, а Чарлз Хэлоуэй упал на стул. Подумал: «Слушай, мое сердце!» Опустился на колени, сказал: «Прислушайтесь к моему сердцу! Оно взрывается! О господи, оно рвется на волю!» — и не смог последовать за мистером Мраком.

Человек с картинками ступил кошачьей походкой в лабиринт расставленных на полках, сумрачно ожидающих книг.

— Мальчики?.. Вы слышите меня?..

Молчание.

— Мальчики?..

Глава сорок вторая

Где-то в покойном уединении, среди недвижимого кишения миллионов книг, два десятка поворотов направо, три десятка поворотов налево, за проходами и коридорами, на пути к тупикам, за закрытыми дверьми, за полупустыми полками, где-то в литературном тумане диккенсовского Лондона, или Москвы Достоевского, или простершихся дальше степей, где-то в пергаментной пыли атласов или «Географического журнала», сдерживая настороженный, словно капкан, чих, купаясь в рассоле холодного пота, приседали, стояли, лежали мальчики.

Спрятанный где-то Джим думал: «Он идет!»

Спрятанный где-то Вилл думал: «Он приближается!»

— Мальчики?..

Мистер Мрак выступал в облачении из своих приятелей, ювелирного подбора каллиграфических рептилий, которые простерлись, словно загорая, на его полуночной плоти. Шествовавший вместе с ним, наколотый чернилами Tyrannosaurus rex придавал особую плавность движениям его бедер, точно шарниры их были смазаны нефтью из некоего древнего источника. Каждый шаг переливающегося бисером ящера-громовержца был также шагом мистера Мрака с его доспехами из нарисованных небрежными зигзагами хищников и барашков, оглушенных громом и спасающихся бегством от урагана всесокрушающей плоти. Птеродактиль с его крыльями-серпами, казалось, готов был вот-вот взлететь бумажным змеем к мраморным сводам. От нанесенных чернилами и выжженных на коже по трафарету летающих и шагающих персонажей судного дня не отставала непременная толпа зевак и прихлебателей; они облепили конечности, сидели на лопатках, выглядывали из зарослей на груди, микроскопическими миллионами висели вниз головой под сводами его подмышек, перекликаясь беззвучным писком, точно летучие мыши, готовые вылететь на охоту и, если понадобится, убивать. Словно черная приливная волна, катящаяся на угрюмый берег, сумрачная кутерьма фосфоресцирующих диковин и кошмарных сновидений, мистер Мрак ощупывал воздух своими ступнями, своими икрами, своим телом, своим острым лицом.

— Мальчики?..