Одной ногой в могиле - Фрост Джанин

Я не раз убеждалась, что в таком положении вампиры становятся очень сговорчивыми. Еще неделя практики или около того, и они будут готовы. Кости сможет позвонить Джэну и сообщить, что взял меня и заложников. Тогда я введу в действие свой собственный план. Тот, что касался моего отца и о котором я не говорила Кости. Мне не терпелось приступить к его исполнению.

Во вторник мы поехали встретить в аэропорту одного из людей Кости. Эта особа прилетала из Лондона и, как я поняла, была одной из первых, превращенных Кости. Иной раз вампирская иерархия напоминала мне «Крестного отца».

Злая шутка…

Мы как раз добрались до той части аэропорта, где встречающие ждали прибывших пассажиров. Учитывая систему безопасности аэролиний, не включи Кости свои «фары», дальше нас бы не пропустили.

— Еще одна старая страсть? — пошутила я.

Кости не засмеялся:

— Можно и так сказать.

Мне захотелось хлебнуть джина.

— Здорово, жду не дождусь встречи!

— Помнишь, я тебе рассказывал, как еще в бытность мою человеком одна из клиенток спасла мне жизнь, убедив судью сослать меня в Австралию, а не вешать за карманные кражи? Так это была Аннет. Вернувшись в Лондон вампиром, я стал искать людей, которые были ко мне добры. Мадам Люсиль, хозяйка борделя, помогавшая меня вырастить, к тому времени умерла, как и большинство проституток, с которыми я жил, но Аннет осталась. Я предложил ей такую жизнь, и она согласилась. Ее мы и встречаем.

Дерьмо! Я заранее ее возненавидела. Новое унижение!

— И она заночует у нас…

Как мило! Кости взял меня за руку:

— Пусть это тебя не тревожит. Ты для меня — единственная женщина, Котенок. Поверь мне.

Миг спустя свистнул заряженный воздух.

— Она здесь, — сказала я.

Женщина шла к нам с той неподражаемой грацией, что доступна лишь вампирам. Ее холодное лицо патрицианки так и кричало об аристократизме, а кожа с легкими морщинами светилась вампирским сиянием.

«Ну почему она не могла оказаться уродиной? — первым делом пришло мне в голову. — Выглядит как помесь Мэрилин Монро с Сюзан Сарандон!»

Ее глаза цвета шампанского мгновенно остановились на мне, и я поняла, что между нами общего: она тоже меня заранее невзлюбила.

— Криспин, получу ли я поцелуй после долгой дороги?

Она говорила с акцентом англичанки из высшего общества. И одета была стильно: жакет цвета морской волны с брюками того же оттенка. А на ее туфельки, ручаюсь, ушло бы все мое месячное жалованье. От одного взгляда на нее я почувствовала себя так, словно у меня чумазое лицо или нечищеные зубы.

— Конечно, — сказал Кости, чмокнув ее в обе щеки.

Она ответила тем же, посматривая на меня. Под ее взглядом я казалась себе такой же мелкой, какой была в ее высокомерном суждении. Она повернулась ко мне.

— Это Кэт, — представил Кости.

Я протянула руку. Она пожала ее с неповторимым изяществом, лишь на мгновение сжав бледную, хрупкую на вид лапку. О, сила в ней тоже была. Не мастерская, но ровный приятный импульс.

— Я в восхищении! Наконец-то я вижу вас, милочка. Я надеялась, что Криспин сумеет вас отыскать. — Она провела пальцем по его щеке, словно, кроме них, здесь никого не было. — Бедняжка был вне себя от беспокойства.

Она соблюдала форму. Я ее ненавидела. Как благородно с ее стороны — напомнить, что по моей вине он страдал несколько лет. Где же ты, мой милый серебряный кинжальчик!

— Как видите, Аннет, он нашел меня живой и здоровой. — Для пущего эффекта я поднесла его руку к губам и поцеловала.

От ее улыбки повеяло морозом.

— Вот-вот прибудет мой багаж. Криспин, почему бы тебе не подогнать машину, пока мы с Кэт получим вещи?

Этот выбор не понравился мне еще больше: быть с ней наедине или предложить подвести машину, оставив его с ней. Я выбрала первое, и Кости ушел за машиной.

Вещей у Аннет было множество, и она взваливала их на меня, как на вьючного мула, поддерживая беседу, звеневшую скрытой враждебностью.

— Какая у вас чудесная кожа! Несомненно, это от свежего сельского воздуха. Помнится, Криспин говорил, что вы с фермы?

«Как скотина», — намекала ее самодовольная улыбочка. Прежде чем ответить, я взвалила на плечо тяжеленный чемодан. Господи, чем она его нагрузила? Кирпичами?

— Из вишневого сада. Но едва ли он повлиял на цвет кожи. Это наследство вампира, изнасиловавшего мою мать.

Она поцокала языком: