Одной ногой в могиле - Фрост Джанин

Стул разлетелся на куски над ее головой, а потом я вышибла в соседнюю комнату и ее саму. Однако она и не думала сдаваться. Аннет бросилась на меня с горящими глазами, выставив клыки, украшенная щепками погибшего стула. Я, не дожидаясь приближения, рванулась вперед и сбила ее с ног. Она щелкнула челюстями, но я уже держала ее за шкирку и жестоко колотила ногами и свободным кулаком. Мы клубком катались по полу. Но сука все это время не закрывала рта.

— Ты никогда не держала его так, как я, бедная пуританочка! Самое умное, что ты сделала, — бросила его. Только так можно распалить его любопытство. Он бы давно о тебе забыл, если бы не это. Не представляю, как он выносит однообразие твоего секса. Ты ведь не выдержала бы, дай он себе волю. Криспин тебе говорил, что любит? Я тоже тысячу раз это слышала, но в моем случае его правдивость проверена временем. А ты можешь с тем же успехом собирать вещички и выкатываться. С тобой уже покончено!

Я ударила ее головой об пол, чтобы замолчала, и улыбнулась, услышав треск сломанной кости. Аннет была сильна, но недостаточно. Я вбила колено ей в позвоночник и сломала его. Когда ее тело неестественно выгнулось, она завыла. Оставив ее временно обездвиженной, я бросилась наверх, в спальню, и схватила кривой серебряный нож.

Когда я сбежала обратно, Аннет неподвижно лежала на полу. У меня вырвался злорадный смешок.

— Думаешь, я попадусь? Первое, чему научил меня Кости, — всегда пинать лежачего.

Я отвела ногу для пинка, но она, двигаясь со скоростью, какой я от нее не ждала, выдернула из-под меня опорную ногу.

— Я знаю это, наглая полукровка, а вот ты явно не слушала, когда он учил от этого защищаться!

Мы снова покатились по ковру, сшибая мебель на своем пути. Добрые десять минут провели, сцепившись. Аннет записала на свой счет несколько основательных ударов. Но в конце концов я воткнула ей в грудь серебряный клинок.

Она замерла. Изумрудный свет погас. Глаза вновь стали золотистыми, как шампанское, и она коротко судорожно выдохнула:

— Оправдываешь свое жалованье, только ты промахнулась. Мимо!

Я оседлала ее, не выпуская ножа.

— Я не промахнулась, сука! Одно движение, и от тебя останется неприятное воспоминание и еще менее приятный запах. Думаю, нам надо потолковать, женщина. Я знаю, зачем ты это затеяла. Хочешь, чтобы я опять его бросила. Только можешь не тратить кислород на слова — не дождешься! Кости простил мне побег и многолетнее отсутствие, так что можем поспорить на твою истертую групповухами дырку, что я прощу ему один неудачный раз с тобой. Все понятно?

Аннет злобно глядела на меня снизу вверх. На ее лице отразилась боль. Серебро — это больно. Я знала по собственному опыту.

— Ты его не стоишь!

Я чуть не расхохоталась:

— Ты права. Но это его проблема, а не твоя. Твоя — собираешься ли ты принять положение вещей, как оно есть, или убраться из его жизни. Видишь ли, я пока не компостирую тебе билетик, потому что Кости ты действительно дорога. Бедолага совершенно не разбирается в женщинах, верно? Если ты сумеешь быть рядом с ним чисто платонически, я не стану вспарывать тебе сердце, хотя мне очень хочется. Что скажешь? Договорились?

Внезапно ее глаза встревоженно открылись.

— Пожалуйста, слезь с меня, он подъезжает! Боже, он меня выбранит!

Я захлопала глазами: сижу на ней верхом и держу нож в ее сердце, а она боится получить выволочку от Кости? Что-то у нее напутано с приоритетами!

— Договорились? — настаивала я.

Она раздраженно глянула на меня:

— Господи, да, только дай мне встать! Мне надо привести себя в порядок. Проклятие, он уже рядом!

Я взвела глаза к небу и осторожно извлекла клинок. Она тут же вскочила, однако и не подумала нападать на меня, а с бешеной скоростью заметалась по комнатам, словно Марта Стюарт после дозы крэка.

Через секунду хлопнула автомобильная дверца, а потом распахнулась парадная дверь. Кости бросил на Аннет такой свирепый взгляд, что я прониклась к ней жалостью.

— А это, Аннет, называется «пилатес», — сказала я, старательно изображая упражнение на растяжку.

— Очень интересно, — поспешно согласилась она, обращая к нему невинный взгляд. — О Криспин, как ты быстро добрался…

— Можешь не стараться! — рявкнул он. Вздернув бровь, подошел ко мне, протянул руку мне за спину и вытащил окровавленный нож, в спешке сунутый мной за пояс брюк. Потом мягко шагнул к Аннет и поболтал ножом у нее перед носом. — Если пилатес не стал вдруг боевым искусством, я бы сказал, что вы тут дрались. Причем так шумно, что я услышал вас за много миль.