На полпути к могиле - Фрост Джанин

— Но… но… — Тимми ошалело таращил глаза. — Зачем ты ей сказала, что я твой любовник? Почему не рассказать ей о настоящем?

Хороший вопрос. Знать бы, что отвечать. Хоть что-нибудь!

— Он англичанин, — в отчаянии брякнула я. — А мама ненавидит иностранцев.

Она пробыла у меня час. За это время я превратилась в нервную развалину, и Тимми тоже. Он выпил столько кофе, что отплясывал шейк, сидя на табуретке. Я пыталась навести разговор на дела в колледже, на сады, на здоровье дедушки с бабушкой, лишь бы ни слова о вампирах. И то и дело поворачивалась к нему с жалостливой миной или выразительно крутила пальцем у виска у нее за спиной.

Тимми, как мог, старался поддержать меня и успокоить мою больную мамочку.

— Совершенно верно, Джастин, — то и дело повторял он. — С Божьей помощью мы покончим с этими демонами. Аллилуйя, и, прошу вас, скажите «аминь».

Когда она, наконец, ушла, я привалилась к двери и зажмурилась от облегчения.

— Слава богу! — вырвалось у меня.

— Верно, — подхватил Тимми. — Аминь!

— Можешь уже перестать, — устало улыбнулась я. — Я у тебя в долгу, Тимми. Спасибо.

В ту самую минуту, когда я с благодарностью обнимала соседа, дверь у меня за спиной открылась без стука.

— Я не помешал? — В голосе с британским акцентом звучало холодное бешенство.

На этот раз в моем устремленном к Небесам взгляде был безмолвный вызов. Вот, значит, как? Ладно же, давай! Посмотрим, что у тебя еще в запасе! Тимми отскочил от меня, как ужаленный.

— Ух!

Не знаю уж, о чем он думал, но, увидев, как он прикрывает ладонью заветное место, я взбесилась:

— Черт побери, скажи ты ему, что не собирался его кастрировать!

Кости, скрестив руки на груди, безжалостно разглядывал парня:

— Зачем?

— Затем, что, если не скажешь, я буду очень-очень строго блюсти чистоту! — злобно ответила я.

Он по глазам понял, что я не шучу. Сделал примирительное движение, но Тимми все равно отскочил от него.

— Не дергайся, приятель. Все твое останется при тебе, только запомни — ты притворяешься ее любовником, и не более того. Другого и в голову не бери.

— Слыхал! — Теперь я мысленно размахивала перед Небесами белым флагом: «Ладно, ты победил!»

Губы Тимми дрогнули.

— Смерть всем демонам, и, прошу вас, «аминь»!

Круто!

— Слушай, извини, я малость сошла с ума, когда она набросилась на меня с обвинениями, что я… пью!

— Ты же не пьешь, — не понял Тимми.

— Нет, — я постучала себя пальцем по горлу, — я о другом питье.

Теперь Тимми совсем запутался, зато на лице Кости засветилось понимание.

— Черти адовы, — проговорил он.

Я кивнула:

— В яблочко.

Кости снова обернулся к Тимми:

— Визит окончен, мальчик. Скажи «до свидания»!

Не самый вежливый вариант, но, судя по развороту его плеч, могло быть и хуже.

— Тимми, большое-большое тебе спасибо. Увидимся утром. — Я снова улыбнулась ему.

Он, без сомнения, рад был убраться подальше и поспешно отступил к двери. Однако, оказавшись уже за ней, просунул нос обратно.

— Я ничего не имею против иностранцев! Боже, храни королеву! — пискнул он и смылся.

Кости вздернул бровь. Я вздохнула:

— Этого не подслушал? Ну и ладно. Не спрашивай.

18

Прошло две недели, а мы так и не узнали ничего о Гасиле. Хуже того, несколько сводок об исчезновении девушек вдруг пропали из полицейских отчетов. Хеннесси заметал следы, опережая нас.

— Ничего не понимаю, — ярился Кости. — Хеннесси чуть ли не шесть десятков лет занимается похищением женщин, но никогда еще не проявлял такой осторожности. Когда грязь выплывала на свет, он смывался. Перебирался на новое место и там сплетал новую сеть. Не представляю, зачем он тратит время, гипнотизируя родных, зачем возится с подчисткой полицейских досье, что он вообще затевает!

Мы вернулись в пещеру, где могли разговаривать без опасений, что подслушает кто-то из соседей. В моей квартире стены были тонкие. Мне и думать не хотелось, сколько невнятных звуков наслушался Тимми, когда Кости оставался ночевать.

— Может, ему надоело бегать, — предположила я. — Он удобно устроился, не хочет покидать насиженного места и понимает, что, если газеты затрубят о серийном убийце, полиция всерьез возьмется за дело. Тогда ему придется затаиться или уходить. Может, это и есть причина?