Меченая - Каст Кристин

— Но ведь вы были вместе, — глухо сказала я.

Он кивнул, и его лицо приняло отрешенное выражение.

— Она не слишком хорошая, Эрик.

— Я знаю.

И тогда я вдруг поняла, что меня по-настоящему тревожило, и решилась — да будь, что будет! — выложить ему все начистоту.

— Мне не нравится, что ты мог любить кого-то злого и лживого. И из-за этого я не знаю, хочу ли быть с тобой.

Я видела, что Эрик хочет что-то сказать, но я не дала ему рта раскрыть, потому что боялась услышать оправдания, которым мне так захочется поверить.

— Спасибо, что проводил меня. Я рада, что ты снова меня нашел.

— Я тоже рад, что нашел тебя, — ответил он. — И хотел бы увидеть еще раз, и уже не случайно.

Я заколебалась. Что меня удерживало? Разве я не хотела снова увидеться с ним? Наверное, нужно просто забыть об Афродите. Может, я придаю слишком большое значение этой истории? В конце концов, Афродита редкая красотка, а Эрик всего лишь парень. Наверное, он и опомниться не успел, как угодил в ее роскошные ведьминские сети. Нет, правда, она же настоящая паучиха! Надо сказать ей спасибо, что она не откусила Эрику голову и дала нам обоим еще один шанс!

— Ладно… Может, посмотрим твои любимые фильмы в субботу? — выпалила я, испугавшись, что могу действительно все испортить и отказаться от самого классного парня в школе.

— Договорились, — ответил Эрик.

Очень медленно, чтобы я успела отстраниться, если захочу, он наклонился и поцеловал меня.

Его губы были теплыми, и пахло от него замечательно. Честно скажу, мне сразу захотелось, чтобы он поцеловал меня еще раз. Поцелуй закончился очень быстро, но Эрик не отстранился. Мы стояли совсем близко друг к другу, и я вдруг заметила, что мои руки лежат у него на груди. А он обнимал меня за плечи. Я улыбнулась.

— Здорово, что ты предложил мне еще раз, — сказала я.

— Здорово, что ты, наконец, согласилась, — прошептал он.

И тогда Эрик поцеловал меня опять, только на этот раз ни секунды не раздумывая. Поцелуй был крепким и властным, и мои руки сами взлетели ему на плечи. Я скорее почувствовала, чем услышала, как он застонал, и поцеловал меня так долго и так жарко, что внутри у меня будто что-то включилось, и горячее, сладкое, пронзительное желание молнией прожгло все мое тело.

Это было что-то безумное и ослепительное, клянусь, никогда и ничьи поцелуи не пробуждали во мне ничего подобного. Мне нравилось, как его тело прижимается ко мне — твердое — к моему мягкому; и тогда я еще сильнее прильнула к Эрику, забыв об Афродите, о магическом круге, об элементах, обо всем на свете.

Время от времени мы отрывались друг от друга, жадно глотали воздух, а потом начинали снова. А потом я словно очнулась и поняла, что липну к нему всем телом… а мы стоим прямо перед девичьим корпусом, и я веду себя, как последняя шлюха. Я вздрогнула и отстранилась.

— Что случилось? Что с тобой? — спросил Эрик, крепче прижимая меня к себе.

— Эрик, я не такая, как Афродита, — прошипела я и дернулась с такой силой, что он выпустил меня из объятий.

— Я знаю. Иначе ты бы мне так не нравилась.

— Не в этом дело! Я хочу сказать, что… не привыкла вот так стоять и… обжиматься.

— Ладно, — он протянул руку, как будто хотел привлечь меня к себе, но потом передумал, и рука его упала. — Зои, ни с кем и никогда я не испытывал того, что чувствую рядом с тобой.

Я вспыхнула до корней волос, уж не знаю, от злости или от смущения.

— Не надо играть со мной, Эрик. Я видела тебя в коридоре с Афродитой. Так что я знаю, что ты испытывал и не такое.

Он покачал головой, и я поняла, что сделала ему больно.

— Это другое… Афродита могла достучаться только до моего тела. Ты дотрагиваешься до моего сердца. Я знаю разницу, Зои, и надеюсь, ты тоже ее знаешь.

Я долго-долго смотрела на него — в его волшебные синие глаза, которые запали мне в душу с первого взгляда, с первого раза, когда я их увидела.

— Прости меня, — прошептала я. — Я плохо сказала. На самом деле я знаю разницу.

— Обещай, что не позволишь Афродите встать между нами.

— Обещаю.

Я боялась обещать, но очень-очень хотела.

— Вот и хорошо.

Нала вынырнула из темноты и начала бегать вокруг меня, ворчливо жалуясь на жизнь.

Надо впустить ее внутрь и уложить.

— Ладно, — он улыбнулся и поцеловал меня. — До субботы, Зет.

Между прочим, всю дорогу до дверей нашей комнаты у меня сладко чесались губы.