Повелитель ветра - Аксенова Юлия

– Опять эти ваши магические штучки?

– Ваши?!

Снова, как накануне вечером, у Ярослава возникло ощущение присутствия третьего персонажа в их с Григорием беседе. Конечно, Ксения. Ее образ постоянно находился в квартире. Не обихоженный, не культивируемый, однако и не изгоняемый. Как портрет, который отвернули живописным слоем к стене в надежде, что это поможет забыть изображенное на нем лицо. Ярослав внезапно принял решение.

– Что? – переспросил Григорий и, не дожидаясь ответа, предложил: – Ясь, давай ты завтра утром мне все расскажешь. У меня нет сил!

– Хорошо, – легко согласился Ярослав. Принятие решения вмиг успокоило его. – Подождет до утра. Извини, что разбудил! Спокойных снов!

– Не надо мне никаких снов, – для порядка нахмурился Григорий и рухнул головой на подушку.

Ярослав улегся в гостиной. Он уже задремал, когда почувствовал некое движение у изголовья. С трудом полуразлепив глаза, увидел мерцающую в полутьме фигуру Ксении. Та наклонилась и положила что-то на диван рядом с подушкой. Ксения удалилась, на ходу застегивая весеннее пальтишко, а перед глазами осталась толстая синяя тетрадь. Ярослав увидел, как стрела-дротик, почему-то стоявшая на оперении – острием вверх, медленно пронзает ее. Место разрыва заливается розовым светом, который начинает сочиться сквозь страницы, обвиваться вокруг пружины. Ярослав хотел протянуть руку, чтобы взять тетрадь, пока та совсем не изошла розовым паром, но рука шевелилась с огромным трудом, тогда он обнаружил, что уже спит, и, вздрогнув, проснулся.

Дрема помогла сложить еще одну часть головоломки. Больше Ярославу не стоит бояться за сохранность собственного рассудка! Странные состояния – или события, которые он называл «глюками», – не вернутся. Их природу не постичь, но их происхождение так просто! Тетрадь Ксении, посвященная любви к Григорию, и стрела любви, приобретенная Григорием как подарок для Ксении, дважды сошлись вместе, почти соприкоснулись друг с другом в рабочей сумке Ярослава. Тетрадь – и окно в прошлое, и продукт творчества. Стрела – источник силы, дар любви. То, в чем почти участвовал Ярослав, было прошлым того, кому посвящена тетрадь, – Григория. Но прошлым, творчески воспринятым и переработанным. Может, виденные Ярославом события происходили со светловолосым мальчиком Гришей в реальности, может, в его воображении, может, в матвеевских страшных снах – бог весть! Как узнать? Как спросить?

С этой мыслью, успокоенный своим новым открытием, Ярослав заснул.

Несмотря на явный перебор спиртного и долгий полуночный разговор, Григорий, по своему обыкновению, поднялся часов в восемь утра. Ярослав, если включался в режим заботы о ком-нибудь, умел спать чутко. Поскольку сейчас он считал себя ответственным за друга, сразу услышал плеск воды и легкое позвякивание посуды на кухне. Встал с постели и обнаружил, что за каких-нибудь четыре часа отлично выспался и отдохнул.

Гриша, напротив, был хмур, подавлен и выглядел смертельно утомленным: глаза обведены темными тенями, движения замедленные и невпопад – он то ронял что-нибудь, то разливал, то обжигался. Во время подготовки завтрака и его поглощения они перекинулись всего несколькими словами. Ярослав маялся от сочувствия и полного непонимания, как его выразить, и еще тверже укреплялся в своем решении.

Григорий между тем упорно делал вид, будто никакой ночной побудки Ярослав ему не устраивал: явно надеялся избежать беседы о чудесных свойствах магического предмета. Ярослав выжидал момент.

– Ясик, я сегодня на работу… позже пойду… если пойду…

Ой-ой-ой! В ход пошло уменьшительное имя, значит, Грише совсем плохо!

– Ты, – продолжал Матвеев с заметным усилием, – у меня еще побудешь или спешишь по делам?

По интонации совершенно невозможно было понять, то ли Григорий просит друга посидеть с ним, то ли хочет скорее остаться наедине со своим горем и плохим самочувствием. Ярослав не принял игру и сразу потребовал ответа к ребусу:

– Извини, туплю: ты меня гонишь или уговариваешь задержаться?

Григорий еще сильнее насупился.

– Ярослав, я рад, что ты у меня в гостях: мы так редко встречаемся! Но мне вот, видишь, сейчас, оказывается, трудно общаться… Прости!

– Я понимаю все, – мягко ответил Ярослав.

– Ты, как никто другой, способен понять, – сказал Григорий растроганно.

«Ты сам-то себя понимаешь? – подумал Ярослав, испытывая острую жалость и такую же сильную досаду. – Ну, сейчас или никогда!»