Бац! - Пратчетт Терри

А теперь в городе живет слишком много дварфов и троллей — нет, мысленно поправил себя Ваймс, город просто насыщен бурлящими, растущими дварфийскими и троллиными сообществами, и не только ими, кое-чем еще… назовем это отравой, разлитой в воздухе. Слишком много всего было в прошлом, слишком много древней вражды, переданной по наследству. А также, слишком много попоек.

И когда уже казалось, что хуже и быть не может, неожиданно появился Скальт Мясодробилка со своими приятелями. «Забурившиеся», как их называли, — костяк, основа дварфийской породы. Они объявились месяц назад, поселились в одном из старых домов на Паточной улице и наняли местных парней, чтобы раскопать фундамент. Еще их называли Скальтами. Ваймс был достаточно знаком с дварфийским, чтобы понимать значение слова Скальт — прославленный знаток дварфийский обычаев. Но Мясодробилка толковал обычаи на свой собственный лад. Он проповедовал превосходство дварфов над троллями и учил, что долг каждого дварфа — следовать образу жизни их предков и очищать поверхность Диска от расы троллей. Так было написано в одной священной книге, что само по себе не только оправдывало такое поведение, но и, вероятно, обязывало так поступать.

Юные дварфы прислушивались к нему потому, что он говорил им об истории и предназначении, и о многих других вещах, к которым всегда прибегают, чтобы оправдать резню. Все это входило им в головы и там переваривалось, правда мозги при этом не участвовали. И опасные идиоты, вроде Мясодробилки послужили причиной появления в городе дварфов, разгуливающих не только с декоративными боевыми топорами, но также в тяжелых доспехах, кольчугах, с булавами и двуручными мечами… со всей своей тупой и вызывающей демонстративностью, со всеми этими бряцающими железяками.

Тролли тоже прислушивались. И в эти дни их тела украсились дополнительными лишайниками, клановой символикой и нательными насечками, и они волочили за собой более крупные дубинки.

Так было не всегда. Тучи сгущались в течении последних десяти лет. Хотя дварфы и тролли как расы никогда не были в дружеских отношених, но город свел их вместе и Ваймсу казалось, что после небольшой притирки они вполне могли сосуществовать.

Но сейчас плавильный чан снова кипел и брызгался. Черт бы побрал этого Мясодробилку. У Ваймса просто руки чесались арестовать его. С юридической точки зрения, Мясодробилка не сделал ничего неправомочного, но для полицейского, знающего свою работу, это не являлось препятствием. Его вполне можно было привлечь по статье «опасное поведение, ведущее к нарушению порядка». Однако, Ветинари был против. По его словам, арест только накалит атмосферу, но насколько хуже она могла бы стать?

Ваймс закрыл глаза и вызвал в памяти маленькую фигуру, одетую в тяжелую кожаную робу черного цвета и тщательно прячущую под капюшоном лицо, чтобы не нарушить закон лицезрением дневного света. Маленькая фигура с большими словами. Ваймс повторил их про себя:

«Опасайтесь троллей. Не доверяйте им. Захлопывайте перед ними дверь. Они ничто, всего лишь следствие несчастного случая, пустые, нечистые, отходы минерального мира, ревнивое подражание живым и мыслящим существам. В голове и сердце тролля камень. Он не строит, не копает, никогда не сажает и не собирает урожай. Он появился на свет украв, и с тех пор крадет повсюду, где протаптывает свой путь. Когда же он не ворует, то замышляет кражу. Он живет только для того, чтобы умереть, освободиться от непосильного бремени мыслей. Я говорю об этом со скорбью. Лишение тролля жизни — не убийство. И даже самое жестокое будет всего лишь проявлением милосердия.»

Вот теперь он реально увидел, насколько хуже все могло быть. Ваймс сщурился, изучая газету, ему нужно было хоть какое то подтверждение того, что население Анк-Морпорка еще не сошло с ума окончательно.

— Проклятье! — он вскочил и с грохотом ринулся вниз по ступеням к Шельме, чуть ли не съежившийся при его появлении.

— Кто-нибудь знал об этом? — грозно вопросил он, хлопнув газетой о Книгу Записи Происшествий.

— Знал о чем? — спросила Шельма.

Ваймс ткнул пальцем в небольшую иллюстрированную заметку на четвертой странице, проткнув при этом газету насквозь. — Видишь? — зарычал он. — Этот безмозглый идиот с Почты напечатал марку, посвященную Кумской Долине!

Дварфка кинула нервный взгляд на статью. — Э… два вида марок, сэр. — сказала она.