Летучий корабль - Белянин Андрей Олегович

– М-м-да – типичная судьба всех питерских интеллигентов… Мы вернемся к этому позднее, – пообещал я, поймав укоризненный взгляд Яги. – Скажите, а насколько высоки понятия нравственных ценностей вашей дочери?

– Вы смеетесь? – не понял он.

– Нет, нет… и меньше всего хочу вас обидеть! Но мне надо знать, способна ли она, например, на кражу?

– Гражданин участковый, – гордо выпрямился образованный дворник, – моя дочь никогда не возьмет чужого! Слышите, никогда! Да, ее можно назвать любвеобильной, слабохарактерной дурочкой, но у Ксюши добрая душа и чистое сердце. Она скорее отдаст свое…

– Спасибо. Это все, что я хотел выяснить. – Я встал из-за стола и, прощаясь, протянул ладонь: – Очень рад был знакомству, буду посвободнее – охотно забегу поболтать на отвлеченные темы.

– Всегда счастлив видеть. – Рукопожатие Николая Степановича было коротким и крепким, мы расстались в самых дружеских отношениях.

Баба Яга, встав со своей скамеечки в углу, подошла к окошку и долго смотрела ему вслед.

– И почему так? Умный мужик, начитанный, знающий, а вон двор метет! А какой ни есть дурак, пень пнем, в кафтане боярском – в думе сидит, законы пишет… Где справедливость, Никитушка?!

– Не знаю… Какие-то вещи неизменны во все времена. Забивать себе голову не хочу, да и вам не советую. Все равно не в нашей компетенции, нам надо дело раскручивать… А версия о причастности девицы Ксении Сухаревой, похоже, так и осталась безосновательной?

– Так и есть, – кивнула бабка. – Не врал папенька ее, не умеет он врать. Всю правду говорил, а значит, и впрямь девка к воровству непричастная. Ну что, Никитушка, отправляйся-ка ты спать! Утро вечера мудренее…

Я рассеянно кивнул. Вроде бы все шло как надо, но почему-то казалось, что некая существенная деталь плавно ускользнула от моего внимания…

Утро началось с петуха… Я промахнулся. Больше говорить на эту тему не желаю, мне стыдно… После завтрака помятый Митька был извлечен из поруба и представлен товарищескому суду. Вообще-то судим мы его достаточно часто, парень кается, так что робкая надежда на выздоровление есть.

– Докладывай.

– Батюшка сыскной воевода… – Митька привычно бухнулся на колени. Я уже не возражал, в конце концов, он всегда так делает. – В чем виноват, в том и ответ держать буду. А уж вы с бабулей судите меня честно, ибо ежели опозорил я честь милицейскую, то нет мне прощения ни на земли, ни на небеси…

– Короче, пожалуйста, – попросил я.

– Короче? – призадумался он, а потом выдал: – Ну, тады моей вины тут нет, во всем действовал согласно вашим начальственным указаниям.

Мы с Ягой от такой наглости едва с лавки не свалились. А злостный нарушитель, пользуясь нашим молчанием, затараторил со страшной скоростью:

– Вот вы, Никита Иванович, все учили нестандартно подходить к решению сложной задачи, искать разные пути, используя неожиданные методы для раскрытия преступлений… Я и решил! Ну, в смысле, как цыган на улице увидел, так и решил… Вот, мол, он – нестандартный метод! Цыганки-то гадать да судьбу предсказывать знатные мастерицы… Что, ежели у них про цареву кражу-то и расспросить? Небось карты вора покажут! Догнал, спросил… Они сразу согласились. Позолоти ручку, говорят, и делу конец, враз все отыщется! Я ж при исполнении, слова милицейского нарушить не могу, позолотил… Ох они мне и рассказали! Такого понарассказывали, Никита Иванович, прям хоть писцов зови, до того складно да интересно будет! И про жизнь мою, и про работу, и про дом казенный, даму трефовую, короля червонного – все как есть правда! Но я ухо востро держал, все копейки спустил, пятак заветный отдал, а про кражу чертежную все ж таки повыспросил. Значит, лежат чертежи краденые у отца Кондрата за овином, под лопухом большим, как есть закопанные, вот!

– Под лопухом? – с нажимом переспросил я.

– Под ним, батюшка участковый! – уверенно подтвердил Митя, просто лучась от осознания значимости собственной правоты.

– Угу… а почему произошла безобразная сцена на базаре?

– На базаре-то? Ой, да кто ж их, баб глупых, разберет… Дуры они необразованные, вот и весь ответ! Бабуленька Ягуленька, не смотрите так, это я не про вас! Я же как все выслушал, попросил их вежливенько в отделение проследовать, дабы все их предсказания ясные в протокол занести и к делу подшить, а они наутек. Ну дуры, да?! Я одну поймал за руку, держу, прочих деликатно так зазываю… Они и налетели… всем табором!

– А скажи-ка нам, касатик, по чьей же вине тут вчерась все отделение в пьянку-гулянку ударилось? – строго напомнила Яга.