Свет. Испытание Добром? - Федотова Юлия

«Юноши» задом, задом покинули помещение. Они-то довольны не были! Уж на что Легивар Черный благоговел перед академическим начальством, даже он чувствовал раздражение. Йорген – тот и вовсе кипел от ярости, зрачки его желтых глаз сделались большими, а кончики ушей стали вздрагивать нервно; в нем было очень мало от человека в тот момент, темная нифлунгская природа проявилась во всей красе. А все потому, что никто не смеет, вольно или невольно, включать в число недоучек и шарлатанов ведьму Гедвиг Нахтигаль!

– Зачем ты меня остановил?! – шипел он на спутника. – Зачем не дал сказать, что я о них думаю?!

Да, остановил… болезненным тычком в спину, в тот самый миг, когда понял, что ланцтрегер сейчас не сдержится и наговорит лишнего. А что было делать? Йоргену его магическая карьера недорога, он рискнет ею не задумываясь. А про Черного Легивара потом скажут, что они были вместе, на его будущем конфликт с господином ректором вряд ли отразится благотворно.

– Успокойся, не бесись, – увещевал он примиряюще. – Положа руку на сердце, возможно, они даже в чем-то и правы, возможно, мы поторопились поднимать тревогу…

– Они правы?! – вскричал ланцтрегер запальчиво. – Это в чем же?! В том, что надо позволить свихнувшимся хейлигам истреблять огнем несчастных людей, виноватых только в том, что их колдовское мастерство не достигло тех вершин, каковые заслужили бы уважение у этого лилового индюка в бабьей сеточке?!

Легивар Черный поморщился. Все-таки не стоило Йоргену отзываться о господине ректоре в выражениях столь резких, это признак дурного тона.

– Нет, я совсем не это имел в виду и негодование твое полностью разделяю. Но не исключено, что мы в самом деле переоценили опасность этой ереси для магического общества. Все-таки Сила на нашей стороне…

– Ха! – сказал на это Йорген фон Раух, не студиозус-первогодок, а ланцтрегер Эрцхольм, начальник Ночной стражи Эренмаркского королевства, у него даже голос стал другим, все юношеское волнение пропало, остался холодный лязг металла. – Где была эта ваша Сила, когда на мир перла Тьма?! Что же не остановили ее твои ученые коллеги, постигшие природу вещей и проникшие куда-то там? Молчишь? А я тебе скажу! Всей вашей премудрости хватало лишь на то, чтобы защиту навести, обезопасить собственную персону от порождений мрака, не попасться на зуб голодной твари – и только. Зато хейлигам, у которых есть только молитва и ничего больше, защита была не нужна. За все годы Тьмы не было случая, чтобы хоть какая-то из тварей посмела переступить порог храма или черту капища! Так что богов и служителей их не стоит списывать со счетов, и лично я склонен полагать, что опасность осталась недооцененной.

Бакалавр невольно попятился. Таким милого юношу Йоргена он видел, пожалуй, впервые. Хорошо, что преображение это приключилось уже на улице, а не в покоях ректора, а то мало ли…

– Ну что тебе на это сказать… – неуверенно пробормотал он. – Мы с тобой сделали все, что могли, руководство оповестили. Если оно не пожелало нас понять – это уже не наша беда. В случае чего пусть пеняют на себя.

– Не все, – возразил Йорген, возвращаясь к своему нормальному облику. – Если эти идиоты-колдуны действовать не желают, надо поставить в известность городские власти, пусть знают, какая дрянь завелась на их земле. Завтра утром схожу в ратушу.

Сходил. И что же? Да было то же самое! Выслушали благосклонно, поблагодарили. «Не извольте беспокоиться, благородный господин, публичные сожжения в нашем королевстве запрещены уж тому двести лет как эдиктом его величества Ульриха Пятого, и отменять его ради удовольствия приезжего хейлига никто не станет. Я лично такого разрешения ни за что не выдам».

– А если не станут они разрешения спрашивать? – усмехнулся Йорген устало.

Бургомистр, сытенький, кругленький дядечка средних лет, округлил глаза:

– Но это же совершенно невозможно! Мы очень строго следим, чтобы в городе не было пожаров! Даже для того, чтобы простой костерок во дворе развести, мусор пожечь – и то требуется дозволение цехового либо квартального старшины. А целого человека спалить – это какой же надо кострище раздуть! Нет, никак невозможно без разрешения, письменного и с печатью!

– Тьфу! – сказал Йорген на это и ушел домой писать письмо.

«Приветствую тебя, любезный мой брат Дитмар фон Раух, лагенар Нидерталь, – гласило оно. – Во первых строках сего письма спешу сообщить, что, несмотря на тяготы тайного учения, остаюсь в здравии телесном и душевном, чего желаю и тебе. Сообщаю также, что всех денег, полученных от нашего почтенного отца, издержать пока не успел, а потому передай ему при случае, чтобы новых не посылал, а лучше пусть закажет на них у ювелира эмалевый медальон в виде овцы, величиной с пол-ладони, с инкрустированными сапфиром глазками и золотыми копытцами. Я видел такой у нашего ректора и заказал бы сам, да ювелиры в Реонне, говорят, недостаточно искусны. Хотя нет, лучше поступить иначе. Возьми у отца причитающуюся мне сумму, якобы для передачи с оказией, а заказ сделай сам, ибо отец, как тебе известно, увлечения моего не одобряет и будет сердит. Рисунок для ювелира прилагаю.