Правда - Пратчетт Терри

— Прошу прощения, а ему разрешено записывать все это? — уточнил лорд Низз, глава Гильдии Наемных Убийц.

— А кто должен отдать такое разрешение? — спросил Ваймс.

— Дать разрешение… — едва слышно поправил Вильям.

— Ну, он же не может записывать все, что вздумается, верно? — вскинул брови лорд Низз. — А вдруг он запишет то, что мы не хотим, чтобы он записывал?

Ваймс посмотрел Вильяму прямо в глаза.

— Законом это не запрещается, — сказал он.

— Лорд Низз, — промолвил Вильям, выдержав взгляд Ваймса, — означает ли это, что лорд Витинари освобожден от всех обвинений?

Сбитый с толку Низз повернулся к Кривсу.

— А он имеет право это спрашивать? Просто так задавать подобные вопросы?

— Да, милорд.

— И я обязан отвечать?

— Вполне разумный вопрос в сложившихся обстоятельствах, милорд, но отвечать вы не обязаны.

— Вы, главы Гильдий, ничего не хотите сообщить гражданам Анк-Морпорка? — вежливо поинтересовался Вильям.

— Мы что-то хотим сообщить, господин Кривс? — спросил лорд Низз.

Господин Кривс вздохнул.

— Я бы рекомендовал, милорд.

— О, тогда ладно… Никакого суда не будет. Очевидно.

— Стало быть, помилование лорда Витинари отменяется? — настаивал Вильям.

Лорд Низз повернулся к господину Кривсу, но законник лишь снова вздохнул.

— Повторяю еще раз, милорд, я бы советовал…

— Хорошо, хорошо… Конечно, отменяется, поскольку всем и так ясно, что лорд Витинари ни в чем не виновен, — раздраженно произнес Низз.

— Наверное, вы хотели бы заявить, что это стало ясно благодаря великолепной работе командора Ваймса, его преданных делу стражников и некоторой помощи со стороны «Правды»? — предположил Вильям.

Лорд Низз выглядел весьма озадаченным.

— Чтобы я захотел заявить такое?

— Думаю, что захотели бы, милорд, — подсказал еще более помрачневший Кривс.

— Тогда да. Именно это и хотел бы, — подтвердил лорд Низз. — Заявляю.

Вытянув шею, он попытался заглянуть в блокнот Вильяма. Краем глаза Вильям заметил лицо Ваймса, на котором сейчас были написаны удивление и ярость.

— А не хотели бы вы также заявить, как представитель Совета Гильдий, что собираетесь соответствующим образом поощрить командующего Ваймса?

— Слушай… — попытался вмешаться Ваймс.

— Именно это мы и собирались сделать.

— По-моему, он вполне заслужил почетную Стражническую медаль или, по крайней мере, похвальную грамоту.

— Ну я тебе…

— Вполне. Очень даже, — согласился лорд Низз, весьма потрепанный ветрами перемен.

Вильям все аккуратно записал и закрыл блокнот. Все без исключения с облегчением вздохнули.

— Большое спасибо, милорд, дамы и господа, — жизнерадостным гоном произнес Вильям. — Да, господин Ваймс, вы хотели что-то обсудить?

— В данный момент нет, — проворчал Ваймс.

— Отлично. Тогда я, с вашего разрешения, удаляюсь. Мне нужно писать статью. Еще раз большое спасибо…

— Но ты ведь покажешь нам свою статью, прежде чем помещать ее в листок? — спросил немного пришедший в себя лорд Низз.

Вильям гордо запахнул полу высокомерия.

— Гм, нет, милорд, не покажу. Видите ли, это мой листок.

— Он что, может…

— Да, милорд, может, — перебил господин Кривс. — Боюсь, что может. Свобода речи — эта древняя и славная анк-морпоркская традиция.

— О боги, неужели?

— Да, милорд.

— И как ей удалось сохраниться?

— Не могу сказать, милорд, — пожал плечами господин Кривс, — но господин де Словв, — продолжил он, не спуская глаз с Вильяма, — как мне кажется, умный человек. Он не допустит того, чтобы какие-то опрометчивые слова нарушили размеренную жизнь нашего города.

Вильям вежливо улыбнулся ему, кивнул всем остальным, пересек двор и вышел на улицу. Он постарался отойти от дворца как можно дальше и только потом позволил себе расхохотаться.

Прошла неделя. Она была примечательна тем, что ничего особенного в течение ее не произошло. Даже господин Карней и Гильдия Граверов куда-то пропали. Вильям уже начал было подумывать о том, что его аккуратно поместили в какую-нибудь папку с надписью «Оставить В Покое». Наверное, все решили, что Витинари теперь у «Правды» в долгу, а кому хочется становиться средством уплаты долга? Стража тоже не беспокоила Вильяма. Хотя в один прекрасный день на улице вдруг прибавилось дворников, но Вильям тут же отправил Гарри Королю сто долларов и послал букет цветов его жене, после чего Тусклая улица снова потускнела.