Алета - Завойчинская Милена

– Давно, деревне-то уж лет двести, новые дома строят заместо старых, а мы так и живем, переселяемся из заброшенных в жилые. – Он подошел еще ближе и прислонился к стеллажу рядом со мной.

– Понятно. Не скучно тебе тут?

– Да привычно, за хозяйством слежу. Периодически в гости ходим друг к другу с другими домовыми. Летом леший заглядывает, ягод да грибов приносит.

– Да-а-а, не скучно значит. Ну а к нам сейчас не хочешь пойти? Праздник большой, Новый год. Пойдем, вкусненького чего-нибудь поешь.

– От девка дурная. Я тебе чего сказал-то? Не видят нас люди. Это ты какая-то неправильная! – цыкнул он в сердцах.

– Ну не видят, и ладно, ты все равно приходи. Или хочешь, я тебе принесу чего-нибудь сюда? Ты что любишь? – Я улыбнулась ему.

– А все люблю. Неси, с удовольствием поем. А сладкое есть? – Он оживился.

– И сладкое есть, только торт еще не разрезали, я тебе его попозже принесу. А сейчас схожу и наберу тебе разных салатов. Не уходи, ладно?

Я отправилась обратно в дом, как вдруг меня посетила одна мысль, и я вернулась.

– Петрусь, скажи, пожалуйста, а ты случайно не знаешь, как можно отправить человека, точнее, нечеловека, из нашего мира обратно в его?

– Это кого ты собралась отправлять в другой мир? Ушастого того, что ли? – ехидно прищурившись, уточнил домовой.

– Ага, этого самого, ушастого. Занесло его вот к нам, а я расхлебываю. Не знаешь способа, как бы его вернуть домой?

– Да способ-то знаю, но он без тебя не сможет. Давненько в нашем мире они не появлялись. Вот уж угораздило его. Вижу вон, уже через тебя качает магию, так что и портал только через тебя открыть сможет. Без резонанса крови никак. – Петрусь внимательно оглядывал что-то вокруг меня.

– Ого, домовые и такое видят? Слушай, а если я его к тебе приведу, ты сможешь ему объяснить, что нужно делать? Я-то в этих магических штучках ничего не понимаю. Мне бы просто его отправить, и все, а? Помоги, если знаешь как. – Я заискивающе улыбнулась и поморгала ему.

– Ну ладно, топай давай, веди своего ушастого и неси вкусненького, – засмущался домовой. – И тортик не забудь потом принести. Кстати, уйти вы сможете только в ближайшие две недели. Потом портал не откроется целый год, так что имей в виду.

Я быстро помчалась наверх за Шером. Дроу я обнаружила в компании дегустаторов настойки «Клюква на коньяке», которые уже так наклюкались, что говорили с запятыми через каждую букву, ведя при этом старый как мир диалог глубокомысленного содержания, типа: «А ты меня уважаешь?» Так что вовремя я явно не успела. Честно рассказав Шеру все, что произошло, и то, что мне поведал Петрусь, я попыталась отвести его вниз на лекцию по теме «Возвращение блудных эльфов». Ага, как же. Эти забулдыги уже сильно-сильно проводили Старый год и надегустировались. Так что Шер поплыл, глазки стали масляные, ручки загребущие, и он все пытался меня обнять и расцеловать, постоянно промазывая и чмокая меня в ухо и объясняя при этом, как он счастлив, что я его нашла, и какая я замечательная, и что он вообще меня безумно ценит и заберет с собой. Ну-ну, бегу и спотыкаюсь, заберет он меня. Очень оно мне надо, его мрачное средневековье. О чем я ему, собственно, и сообщила, отправив затем обратно «дегустировать и провожать». Лекция откладывалась, поэтому, набрав всяких салатов и вкусняшек для Петруся, я спустилась в подвал и договорилась, что приведу эту ушастую пьянь завтра, как только проспится.

Вернувшись, я попросила дегустаторов пойти проветриться самим и проветрить моего «иностранца», объяснив, что такими темпами до встречи Нового года он просто недотянет. Девушки меня поддержали, и всей гоп-компанией мы вывалились во двор, где порезвились и подурачились в снегу. Шер периодически выпадал из пожертвованных ему валенок, весь вывалялся в снегу, но, кажется, был счастлив до поросячьего визга. По крайней мере, глаза горели, рот до ушей, и вместе со всеми он лепил снежную бабу, при этом все допытываясь, а почему она баба, если у нее отсутствуют вторичные половые признаки, и пытался прилепить «бабе» бюст размера эдак шестого. Бюст получался кривой, прилепляться не желал и отваливался, а эльф переживал и шипел какие-то ругательства. Мы уже даже рыдать не могли от смеха, глядя на эти потуги. В конце концов, пожалев бедного взмыленного «иностранца», снежную бабу переименовали в снеговика, отскоблили ошметки «бюста», прилепили на это место пуговицы, и водрузили на голову пластиковое ведро для завершения картины. Нафотографировавшись, нахохотавшись до икоты и проветрив наших дегустаторов, мы вернулись в дом и отправились переодеваться в маскарадные костюмы, так как пора было садиться за стол.