Колдун на завтрак - Белянин Андрей Олегович

Станислав бросил бритву и взвыл дурным голосом:

— Ты чё дерёшься, даун?! Я те только виски хотел подровнять и шею сзади!

Мне чуток стало стыдно, но ненадолго. Все они поначалу так говорят, а я нечистью учёный, никому не доверяю. Значит, и извиняться не буду! Пусть помнит, с кем имеет дело…

— Слушай сюда, визажист, ни стричь, ни брить себя не позволю. Вашему брату колющие да режущие предметы в руки давать нельзя, вы их не по назначению применяете. А вот марафет наведи!

Людоед стянул простыню, уныло пощупал набегающий кровоподтёк на лбу, глянул в разбитое зеркало и пробормотал:

— Теперь семь лет удачи не будет. Хоть опять в другой город сваливай, а я ещё тут не очень наследил…

В последующие полчасика я был оштукатурен так, что боялся бровь изогнуть, чтоб картинку не испортить. Стасик изобразил мне при общей меловой бледности ещё и глубокие тени под глазами, добился эффекта провалившегося носа, впалости щёк, тонких губ, выщипанных бровей и синюшных ногтей. Лично мне было страшно: явись я таким пред грозные дядины очи и назовись Кондратий — его бы этим же словом и хватило!

— Благодарствуем, мастер. — Мне не хотелось выглядеть в глазах Станислава уж полной свиньёй. — Буду рекомендовать твой салон всем знакомым.

— Казакам? Нет уж, на фиг надо. — Он ещё раз потрогал свой синяк.

— Сколько с меня?

— Два раза.

— Чего два раза?

— Раздевайся, ща узнаешь, — маслено ухмыльнулся он, видя, что я без оружия. — Дело сделано, я своё возьму. А вот Хозяйке потом скажи, пусть за новое зеркало проплатит.

— Да я и сам уплачу. — Недолго думая я сунул руку в карман и высыпал людоеду на ладонь всё, что было: две медные монетки, одну серебряную… упс!

Парикмахер взвыл, бросился на пол, забился в судорогах, с трудом встал и кинулся к столу, ножницами отковыривая прилипшее к вспузырившейся коже серебро.

— Надеюсь, хоть не очень больно? — пятясь задом к дверям, искренне посочувствовал я. — Если что не так, прощения просим!

Но поскольку «спасибо, до свидания, приходите ещё» в ответ не дождался, то пожал плечами и вышел на улицу.

Оба упыря изумлённо уставились на меня, как католики на святого Йоргена.

— Слов нет, слюни одне… Хоро-о-ош! — присвистнул Моня.

— Ага, — поддержал Шлёмка. — И видать, за рожу макияжную сполна рассчитался, вона визажист наш до сих пор в доме воет… Чем ты его, хорунжий?

— Да неважно, — перевёл тему я, стараясь ступать помягче, так, чтоб не осыпаться. — Давайте, что ли, к отцу Григорию заглянем. Давно его в профиль не видал…

— Истинно верующий ты человек, Иловайский, — уважительно признали красавцы-парни. — Как покойничком стал, так всё честь по чести — первым делом в храм помолиться, а потом уж и в кабак заглянуть али с наскоку по бабам…

— Куда?! — не поверил я.

— Ну по девкам, — искренне умиляясь моей непроходимой наивности, заботливо пустился объяснять Моня, улыбаясь мне, как столичный житель родственнику из глухой деревни. — У нас недавно банька новая открылась, так вот там ведьмы неприступные в неглиже по шесть штук в ряд камаринскую танцуют. Такие коленца выделывают порой — скелеты кладбищенские и те краснеют от возбуждения. Последние золотые зубы у себя же вытаскивают, лишь бы подвязку для чулок подсмотреть…

— А тебя туда задаром впустят, — невзирая на мои жестикулируемые протесты, поддержал Шлёма. — Ты ить знаменитость у нас. После того что с самой Хозяйкой уделал, теперь все бабы в округе тебя хотят! И отметь, не на стол, а на столе!

Я горько сплюнул себе под ноги, доигрался… Что ж теперь, гордись казак, такая честь, да?! Особенно с учётом того, что я всех представительниц «прекрасного пола» в Оборотном городе вижу без личин. А со своими собственными личиками они, честно говоря, не такие уж и прекрасные.

Вон слева пробежала стайка юных девиц в облегающих сарафанах — на деле это четыре хромые старухи с нечесаными патлами и зверскими оскалами обрюзгших рож. Или вон статная купчиха на углу, в богатом платье, с шалью на плечах, а под личиной — толстая грымза, лысая как луна и кривая на один глаз. И ещё две красавицы-барыньки, в пышных шёлковых юбках, с веерами и высокими причёсками, так приглядись — а там, по сути, вообще два мускулистых мужика-вампира, абсолютно голые и не прикрытые даже фиговыми листочками. Жуть, да и только! Хотя ведьм в панталонах, задирающих ноги в кабацких танцульках, посмотреть было бы интересно. Буду потом дядюшке рассказывать, а он — материться и завидовать…