Здравствуйте, я ваша ведьма! - Андрианова Татьяна

– Ну, я свое дело сделал, – раздался из кустов удаляющийся голос довольного Горыныча, следом послышался треск. Горыныч пробирался по лесу с изяществом слона в посудной лавке. Сюда бы асфальтоукладчик – и готово шоссе.

За мной гонялись долго. Взяли на измор. Несправедливо! Пока один отдыхал, другой продолжал гонку. Пришлось сдаться на милость победителей. Милость оказалась сомнительной. Меня поймали, связали, засунули кляп в рот и принялись совещаться на предмет дальнейших действий.

– Давайте сожжем ее на костре, – предложила Мелена.

– Это как-то негуманно, – (я благодарно закивала), – просто утопим, и все.

Надежды на благополучный исход уныло пискнули и тихо скончались. Мне точно хана.

– Выдернуть ей хвост!

Другие предложения оказались ненамного лучше. Наконец щенику надоело выслушивать кровожадные заявления о новоявленной хозяйке. С грозным рыком храбрец бросился на моих обидчиков и покусал всех подряд за те места, до которых только смог допрыгнуть. Я умилялась, глядя на малыша. Надо же, какой смелый! Народ с воплями носился по поляне. Потом решили изловить агрессора. Но не тут-то было! Щенок воспринимал их бестолковую суету как своеобразную игру в салочки, легко уворачиваясь от жаждущих вцепиться в загривок рук. Магия не произвела должного эффекта. Отчаявшийся народ развязал меня и потребовал угомонить питомца. Васька рыдал от смеха, катаясь по земле. Словом, веселья было навалом.

– Мелкий, прекрати!

Щенок с удивлением уставился на меня голубыми глазами и счастливо вывалил розовый язык.

Со стороны казалось, будто он улыбается. Я стукнула себя по лбу, кляня за забывчивость:

– Мы не дали тебе имя! Как же тебя назвать?

– Дик, – предложил Васька.

– Почему Дик? – удивилась я.

– Вид у него достаточно дикий.

Что правда, то правда. Вон как уделал целую команду истребителей. Боец растет! Я опять умилилась, на глаза навернулись непрошеные слезы.

– Ну, малыш, будешь Диком?

Песик чихнул, что было расценено как согласие. Вот и хорошо.

Мелена с интересом разглядывала мою метлу.

– Ты полюбила чистоту? – съехидничала она.

Кто бы говорил! Это ее вещи приходилось пинком загонять под кровать, когда в комнату наведывались гости. А уж заставить нашу красотку заправить кровать было не под силу никому и ничему на свете.

– Нашли что-нибудь? – Котик направил разговор в другое русло.

Лисицын задумчиво скосил глаза на осколки колбы и вздохнул:

– Уже нет.

– Благодаря тебе, – вставил Леша.

– В смысле? – опешила я, отчаянно припоминая, что еще умудрилась натворить.

– Ты только что уничтожила все, что нам удалось найти, – проникновенно произнес Липай.

Ах вот чего они так обозлились! А я-то думала: почему они взбесились?

– Подумаешь, пробирка. В лаборатории таких куча.

Ребята посмотрели на меня как на умалишенную.

– Лаборатория пуста. Единственное, что удалось найти, – один волосок. И ты его благополучно уничтожила.

Море укора в глазах. Я смущенно потупилась. Да-а-а… Неудобно как-то получилось.

– И чем вам мог помочь какой-то волосок? Или вы собирались предлагать всем встречным эльфийкам примерить его?

– Нет. – Лисицын нервно стягивал ставшие ненужными перчатки. – Человеческий волос несет в себе не только информацию о ДНК, но и уникальный отпечаток ауры владельца. При желании и наличии хорошей аппаратуры ауру можно восстановить и создать магический портрет подозреваемого.

Круто! Я и не знала, что у нас такие технологии существуют. Может, зря я отказалась от места в команде? А теперь поздно. Сами не возьмут, я им только все порчу. Мой вздох был полон искреннего раскаяния.

Меня простили и рассредоточились по подземелью. От предложенной помощи вежливо отказались. Ну и пусть. Я сама справлюсь. В конце концов, это несправедливо. Лабораторию обнаружили мы с Горынычем.

– И не разгромили ее? Чудо! Чудо! Свершилось чудо!

Я обиделась. К тому же есть хотелось жутко. Пришлось отправиться на поиски народа, вдруг у них найдется что-нибудь съедобное?

Первым делом заглянула в саму лабораторию, где в прошлый раз обнаружили колбы со странными существами. Пусто. Ни живых, ни мертвых не видать. Единственными следами их пребывания служили многочисленные осколки стекла, какой-то мусор под ногами и одинокое, чудом уцелевшее зеркало без рамы на стене. Я осторожно захрустела по битому стеклу. Васька боязливо жался за моей спиной.