Алета - Завойчинская Милена

Она присела на кровать и чуть дрожащими пальцами взяла в руки какую-то штучку из кучи. Все, похоже, она зависла надолго. Можно смело оставлять ее и заниматься своими сборами. Что я и сделала.

Я успела сходить в ванную, привести себя в порядок, переодеться, соорудить некое подобие прически, слегка подкрасить ресницы и мазнуть губы блеском. Даже вынула из сумки плетеные босоножки без каблука и обулась, а то в кедах идти во дворец как-то не комильфо. Диву из себя я решила не строить, ростом мне их все равно не догнать, даже если встану на ходули, всем этим дамам и господам я в пупок дышу. Так что не вижу смысла ломать ноги и изображать из себя невероятную красавицу. Буду косить под девочку-припевочку, тем более помню я еще намеки Каэтары, что меня тут могут и замуж выдать. А так – я маленькая девочка, я вышла погулять.

Когда я была полностью готова, Каэтара со вздохом оторвалась от такой завлекательной кучки аргентума. В сторонке на кровати лежали самые крупные висячие серьги, длинная широкая цепь и браслет в виде широкой цепочки с подвеской. А Каэтара в руках держала две пары сережек.

– Алета, можно мне вот эти сережки или вот эти? – Она показала мне обе пары.

– Конечно можно, даже нужно. Берите обе пары и носите с удовольствием. – Я даже рассмеялась, так трогательно она выглядела. Все-таки женщины – это женщины, какой бы расы и национальности они ни были. – А вот то, что на кровати, это вы для королевы отложили?

– Спасибо, дорогая. Да, это для королевы. Я сейчас принесу упаковку для этих украшений, и мы можем ехать.

Через десять минут мы выехали во дворец. Я сначала хотела оставить Альфа дома, но Каэтара уверила, что этого не стоит делать ни в коем случае. Это спутник и телохранитель, их берут с собой в любое место, и никто не имеет права запретить этого. Наоборот, даже лучше, если королева своими глазами увидит, что у меня есть монимонт. Так что мы поехали в полном составе. А вот сумку свою я сама отказалась оставить дома. Ничего, переживут мой вид, а то в доме остался Айлонтар, а мне он доверия совсем не внушает. С него станется еще и в вещах моих порыться. Конечно, он многого не вынет, потому что чем хороша моя сумка помимо невероятной вместительности, так это тем, что из нее можно вынуть только то, что собираешься. Просто нужно знать и вытаскивать, не глядя. И все равно, нечего в мои вещи нос совать.

Когда мы добрались до королевской резиденции, было уже совсем темно. Дворец утопал в огнях. По широкой аллее мы подъехали к крыльцу. Сразу же подбежали мужчины и забрали наших пегасов. Затем вышел представительный господин и пригласил нас внутрь. Довел до большой двухстворчатой двери и вежливо узнал у меня, как мое полное имя, титул и как меня представить. Я в очередной раз назвала полностью свои данные, и мы остались ждать приглашения.

Вокруг нас бродили еще какие-то разряженные аэрлинги, и женщины, и мужчины. Дамы блистали драгоценными камнями в массивных украшениях, мужчины следовали за их спинами тенью, но с нами никто не заговаривал, только окидывали оценивающими взглядами. А я, откровенно говоря, уже так устала за этот бесконечный день, что мечтала только о том, чтобы прием побыстрее начался, королева на меня посмотрела, и мы смогли бы вернуться домой, где бы я легла спать. Сил просто уже никаких не осталось ни на удивление, ни на восторги. Хотя посмотреть было на что – удивительной красоты фрески на стенах, витражи в больших окнах, наверное, при солнечном свете это еще прекраснее, но даже сейчас, при таком освещении, выглядело потрясающе.

Кстати, об освещении. Вместо светильников здесь были какие-то шары, которые висели в воздухе под потолком и у стен, примерно на уровне головы среднестатистического мужчины-аэрлинга. Я так понимаю, это были аналоги люстр и бра. Свет они давали матовый, глаза он не слепил, но освещали эти шары хорошо. Каэтара, проследив за моим взглядом, сказала, что это магические шары. И иметь такие могут себе позволить далеко не все, так как они требуют много магической энергии для поддержания их на должном уровне.

В это время широкие двухстворчатые двери отворились, и нас пригласили в зал. На пороге стоял тот слуга, что привел нас сюда, полагаю, церемониймейстер, и объявлял имена и титулы. Аэрлинги потянулись в зал. Нас пригласили самыми последними.

– Графиня Каэтара вас Корта-Хонер, – объявил церемониймейстер.