Огненный путь Саламандры - Никитина Елена

— Никакого подвоха, — мгновенно перестав улыбаться, ответила я. — Просто нас, благодаря милости Вершителя, сейчас пронесло. А если кое-кто будет продолжать бессовестно заниматься подлым подстрекательством и ставить наши жизни под столь откровенную угрозу, то очень скоро превратится в очковую змею, потому что поставить тебе, — мой пылающий праведным гневом взгляд уперся в Полоза, — два фингала под глазами после таких выкрутасов — сам Лихой велел.

— А я помогу, если вдруг сама не справишься, — охотно поддержал меня отзывчивый оружейник. Ему вся эта ситуация тоже очень не понравилась.

— А те, кто поддастся на такие провокации, — теперь я переключилась на Мирабчика, — будут нещадно отодраны за уши.

— Тут, думаю, помощь тебе вряд ли понадобится, — усмехнулся Корн, глядя на покрасневшего от смущения мальчишку.

— А что он все время ко мне цепляется? — сразу заканючил ушастый.

— Будь умнее и не обращай внимания, — назидательно посоветовала я и не без труда оторвала себя от такого удобного стула: — Пойдемте, что ли, спящую красавицу будить?

Сцинна лежала на кровати в одной из лучших комнат, снятых Корном. Одна рука была вытянута вдоль тела, вторая расслабленно покоилась на груди, голова повернута влево, губы слегка приоткрыты. Такое впечатление, что знахарка прилегла на минутку отдохнуть и задремала. Казалось, тронь ее слегка, и она проснется, но нет. Девушка так спит вот уже не один день, и с каждым восходом солнца жизнь по крупице покидает ее такое молодое и красивое тело. Об этом я узнала из того странного черного омута, куда Алессандра заставила меня смотреть и ждать ответа на заданный вопрос. Там же мне открылся и способ избавления от действия непонятного яда. Да и не яд это оказался вовсе.

— Корн, скажи, только честно, ты целовал когда-нибудь Сцинну? — нарушила я гнетущую тишину в комнате.

— Что? — опешил от неожиданности оружейник. — Сатия, как можно? Она же в таком положении…

— Тогда самое время исправить это недоразумение, — с видом заправского лекаря кивнула я. — Целуй!

— Кого?! — Корн даже шарахнулся от меня, словно я предложила ему что-то неприличное.

— Сцинну, конечно, не меня же!

— Но… но я не могу… вдруг ей будет неприятно… — Оружейник начал серьезно паниковать и искать глазами пути к бегству.

— Ты хочешь, чтобы она осталась жива?

— Хочу!

— Тогда не спорь и делай, что тебе говорят! Твоя любовь к ней ни для кого уже не является секретом.

Последняя фраза возымела нужное действие — Корн покраснел до кончиков ушей и, тяжело вздохнув, шагнул к изголовью кровати. Мы вытянули шеи и затаили дыхание.

— Только вы это… отвернитесь, ладно? А то мне как-то… неудобно при вас…

— Ага, — дружно кивнули мы и еще больше подались вперед.

Мужчина склонился над спящей девушкой, что-то ласково шепнул ей и осторожно коснулся губами ее приоткрытого ротика. Слегка отстранился, наклонился снова, и даже вошел во вкус. Поцелуй получился очень даже интимный.

— И что дальше? — с интересом спросил Полоз, когда Корн выпрямился и недоуменно воззрился на меня. Знахарка-то признаков жизни не подавала.

— А дальше твоя очередь, — совершенно серьезно заявила я.

— С какой стати я должен целовать совершенно незнакомую женщину? — возмутился мой благоверный.

— Тебе трудно? — вступился за любимую оружейник, уже готовый тащить кого угодно к любимой, лишь бы это помогло, даже если придется применить силу. — Мне тоже не нравится, что ты ее целовать будешь. В другой ситуации я бы тебе за это голову открутил и хвост на колодезный ворот намотал.

— Могла бы и заранее предупредить о столь оригинальном способе лечения, — прошипел Полоз в мой адрес.

— Ты бы подготовился? — усмехнулась я.

Муж ничего не ответил и, словно агнец на заклание, поплелся к кровати. Наблюдать, как он целует Сцинну, было почему-то неприятно. Коварный червячок неведомого мне ранее чувства шевельнулся в груди. Отвесить Полозу внушительный подзатыльник за слишком затянутое, с моей точки зрения, действо с «совершенно незнакомой женщиной» захотелось безумно, но я, скрипнув зубами, сдержалась.

Корн тоже стоял, напряженный, как струна, и бессильно сжимал и разжимал внушительные кулаки.

— Мог бы не так сильно стараться, — проворчал он, едва Хранитель Золота закончил с возложенными на него обязанностями.