Казак в Раю - Белянин Андрей Олегович

Ночь в эльфийском лесу была поэтично тихой и светлой, как детские воспоминания… Ветер плавно качал ветви, словно перебирая страницы библиотечных книг. В шелесте трав слышались отзвуки древних саг, их шёпот завораживал, как завораживает полузабытая мелодия, неожиданно вспыхнувшая в самых отдалённых уголках подсознания. Каждый дюйм этой земли, каждый закуток леса каждой иголочкой или чешуйкой коры пел о вечной битве Добра и Зла, и каждый звук отражался в сердце, словно выгравированный на холодной стали эльфийского клинка!

Ближе к полночи Рахиль бесшумно подползла к спящему подъесаулу, молча навалившись сверху. Естественно, спросонья молодой человек истолковал откровенность её намерений неправильно.

— Ваня-я, всё не так, как оно вам хотелось, — нежно касаясь губами казачьего уха, просветила страстная израильтянка. — Я легла на вас в интимном месте, но не с интимной целью. Мне таки надо, чтоб вы встали и пошли…

— Я… встал! — чуть хрипло объявил казак.

— Ой, умоляю… Что-что, а это я уже чувствую, но мне надо, чтоб вы ещё и пошли в указанном направлении. И уберите с меня эти руки! Не сразу… помедленнее… но в карманы. В свои карманы!

— Да я не хотел ничего плохого…

— Да, вы похотели хорошего, самого хорошего, что у меня есть, кто бы спорил! Но я таки вас всюду покусаю, если вы не станете серьёзнее…

— Рахиль, я… хорошо, — сдался молодой человек. — Я буду серьёзен, если ты с меня встанешь. Спасибо.

— Не за что, мне тоже было местами приятно… Тока не уточняйте, какими конкретно, вдруг я захочу повторить?! — Еврейка мягко скатилась наземь и, не поднимаясь, буквально в двух словах изложила свой план действий:

— Втихую двигаемся к Арддурхоуму, ломимся внутрь, поднимаем панику, захватываем Дока и, надиктовав ему свою волю, вершим бескровную победу. Вы со мной?

— Дурацкий план…

— Я знаю. Так вы со мною?

— Естественно.

— Я дико счастлива, что могу на вас положиться, — умилилась Рахиль, а Иван на секунду прикрыл глаза, вспоминая, как было бы заманчиво уговорить её «положиться на него» ещё раз…

На их уход никто не обратил внимания. Белый конь замер безжизненной статуей, запрограммированный, как будильник, на шесть часов утра. Нюниэль и Миллавеллор спали практически в обнимку, словно никакой меч им уже не мешал, а комплексы «высокой, платонической любви» успешно сдохли сами, от передозировки…

Под лунным сиянием искать дорогу к Холму долго не пришлось, к тому же сама тропа была традиционно усыпана светлячками и сияла, как Млечный Путь. Шли не таясь, израильская военнослужащая на ходу обрисовывала все детали искромётного плана-захвата:

— Вы же знаете, какие из них генералы… Моя бабушка в свои девяносто прошлась бы там с веником, как торнадо в детской песочнице, заставив всех кушать манную кашу и хорошо себя вести! Я сделаю им шумно всего с трёх выстрелов из автомата, а пока они ловят вас, найду главного и снова скажу ему пару ласковых… Что вы так смотрите?! Да, стреляю — я, а отвлекаете внимание — вы! Таки вы лучше бегаете и интересней прячетесь, а внешне — просто вылитый Сусанин в профиль!

— А если меня убьют?

— Вас нельзя убивать, мы ведь и так… уже… — Рахиль на секунду вспомнила, как своими руками совершила преднамеренное убийство ракшаса в окрестностях индуистского Рая.

— Я… я даже не знаю, что с собой сделаю, если они что-нибудь сделают с вами! А если вы меня на прощание таки один раз поцелуете и прижмёте…

Иван безоговорочно обнял её, нежно целуя в лоб. Потом в щёчку. Ещё раз в висок, рядом с кудрявым локоном. Снова в щёчку. В ушко. В шейку и ниже к ключице. И, наконец, в… не успел! Вовремя опомнившаяся израильтянка резко остановила разлакомившегося подъесаула. Глядя в её бездонные, полные ласки и боли глаза, молодой человек вздохнул и отодвинулся:

— Договорились. Я выполню всё, что ты хочешь — отвлеку врагов, уведу их за собой, заставлю поплутать в лесу и, оторвавшись от погони, вернусь за тобой в Холм. Одна просьба…

— Вы таки не нацеловались?

— Я не об этом.

— Жаль…

— Короче, ты тоже там… не умирай без меня, ладно? — пробормотал вконец сбившийся казак. Еврейка приложила пальчик к его губам, лишний раз призывая к молчанию, и кивком головы указала на блистающий впереди Арддурхоум. Заповедный эльфийский город переливался всеми цветами радуги под расплавленным серебром лунного света. Зрелище было настолько завораживающим, что наша парочка невольно замедлила шаг, восхищённо уставившись на этот величественный осколок северного сияния.