Отстрел невест - Белянин Андрей Олегович

– Пока не знаю, – честно признал я. – Какие-то тайные причины, несомненно, есть, но какие именно? Вот, кстати, ещё один вопрос для протокола…

Направляясь в царский терем, я догадался взять охрану. Первоначально хотел позвать Митяя, но он пропадал на конюшне. Еремеев отбыл по служебным делам, из свободных от дежурства ребят по двору слонялся один Заикин. Особо привередничать не приходилось, надо брать что есть. О чём я впоследствии не пожалел, но об этом чуть позже…

– Заикин, пойдёте со мной.

– Ра-а-д ст-т-ы-а…раться! – разулыбался стрелец.

– Замечательно, – сдержанно похвалил я. – Нет, пищаль с собой брать не надо, бердыш тоже, ограничимся саблей. Мне нужно провести один короткий разговор с возможным обыском, будете присутствовать как свидетель.

– Ра-а-ад ст-т-ы-ара…

– Я понял, понял, спасибо. – Ничего, когда-нибудь и к нему привыкну. Парень-то он неплохой, старательный, а дефект речи… все мы не идеальны.

До царя добирались в санях, я всю дорогу молчал, а Заикин изо всех сил пытался рассказать мне очень смешной анекдот. Наверное, ему показалось, что у меня очень уж задумчивое выражение лица и стоит хоть чуточку поднять моё настроение. Я слышал тысячи анекдотов, есть люди, умеющие и не умеющие их рассказывать, но анекдот, рассказанный заикой, – это нечто! Суть я так и не понял, потому что довести до конца он не успел, и слава богу… Строжайшим образом запретив ему раскрывать рот, я доложил о цели визита государевым стрельцам и попросил двухминутную аудиенцию у Гороха. Тот принял нас сразу же:

– Арестовывать будем?

– Нет, пока нет. Но если у вас есть немного свободного времени, то не хотели бы вы поприсутствовать при маленьком обыске?

От радости государь высоко подпрыгнул, едва не уронив корону. Да-а… некоторым очень немного надо для счастья…

* * *

– Гражданин Алекс Борр…

– Чего надо, холоп? – медленно процедил невысокий, изящно сложенный мужчина лет тридцати пяти, одетый в свободный домашний халат и коротенький парик английского образца. Я смолчал, но наш стрелец, побагровев лицом, схватился за саблю:

– За-за-а-ру-у…

– Заикин Фёдор, – представил я, – а это – царь. Меня вы отлично знаете, так что особого смысла в церемониях не вижу.

– Чем обязан визиту русского государя? – по-прежнему игнорируя меня, поклонился этот мерзкий тип.

– С обыском мы, – важно пояснил Горох, одним величавым мановением впихивая хозяина комнаты внутрь. – И будь любезен, гость австрийский, отвечать на вопросы друга моего, сыскного воеводы. А не то заплечных дел мастера у тебя по-своему те же вопросы выспросят.

– Я обязан покориться вашему произволу?

– Какой произвол?! – искренне поразился царь. – Тебе, как человеку, свободу выбора дают – что хочешь, то и выбирай! Участковому здесь отвечать будешь али внизу на дыбе – воля твоя!

– Но… как посмотрит на это Европа?

– Далеко она, Европа-то… Но ты не горюй, ежели мы тут что важное найдём, то завтра всем послам, невестам да людям приезжим, иноземным, сообщим-покажем!

Пока Горох царственно-вежливо загонял негодяя в угол, я пытался попристальнее всмотреться в его лицо: очень тонкие губы, неприятно змеящиеся в разговоре острые глаза и… общее ощущение брезгливости. Это присутствовало даже тогда, при слежке через иглу, а сейчас становилось настолько явным, что хотелось плюнуть и уйти. О такого человека нельзя пачкать руки, их потом ничем не отмоешь…

– Ну что ж, Никита Иванович, спрашивай, чего хотел. – Государь возвысил голос, взывая к моим прямым обязанностям.

– Да, да, конечно… прошу прощения, – откашлялся я. – Гражданин посол, в каких отношениях вы были с госпожой Лидией Адольфиной Карпоффгаузен?

– Вам не кажется, что спрашивать подобное у мужчины неэтично? – снисходительно скривился дипломат.

– Я понимаю, Абрам Моисеевич тоже постоянно отвечает вопросом на вопрос. Это хорошая игра, развивает воображение и помогает уйти от ответственности, – улыбнулся я. – А теперь будьте добры отвечать на мои вопросы только «да» и «нет». Идёт?

– Не могу обещать, но если ваш мозг воспринимает только простейшие…

– Цыц! – рявкнул Горох так, что в комнате посла подпрыгнула кровать в углу. – Делай, что сказано, австрияк недоношенный, а не то я у тебя сам поспрашиваю! А ты, стрелец-молодец, сабельку назад сунь, не место здесь булатом махать!

– Но ить о-о-он… же хам…м…и-ит ве-е-дь… – едва не взвыл заикающийся еремеевец, однако ослушаться не посмел.