Опочтарение - Пратчетт Терри

Почтмейстер доставляет почту со словами: "Нос Не Натянут"

Удивительные события в Почтамте

Кричащие заголовки бросились в глаза, стоило ему взглянуть на газету. Он чуть не закричал в ответ.

Конечно, он все это говорил. Но говорил обращаясь к невинно улыбающейся Сахариссе Крипслок, а не ко всему миру! А потом она все это правдиво записывает, и внезапно… получается вот такое.

Мокрист раньше никогда не интересовался газетами. Он был артистом. Его не интересовали большие аферы. Ты просто обманываешь человека, который стоит прямо перед тобой, честно глядя ему в глаза.

Хотя картинка получилась неплохая, это ему пришлось признать. Вставшая на дыбы лошадь, крылатая шляпа и все вокруг как бы слегка размыто от скорости. Это выглядело впечатляюще.

Он немного расслабился. Так или иначе, Почтамт работал. Письма отправлялись. Почта доставлялась. Окей, пока что все происходило от того, что не работали семафоры, но возможно люди со временем поймут, что нет смысла платить тридцать пенсов за письмо сестре в Сто Лат, которое может быть доставлено за час, если можно то же самое письмо отправить за пять пенсов, с тем чтобы его доставили на следующее утро.

Стэнли постучал в дверь и сразу ее открыл.

— Чашку чая, мистер Губвиг? — спросил он — И булочка есть.

— Ты сильно замаскированный ангел, Стэнли — сообщил ему Мокрист, осторожно откидываясь в кресле и поморщившись.

— Да, спасибо, сэр — серьезно ответил Стэнли — у меня несколько сообщений для вас, сэр.

— Спасибо, Стэнли — сказал Мокрист. Последовала длительная пауза, потом он сообразил, что беседует со Стэнли и добавил: — Пожалуйста, расскажи мне их содержание, Стэнли.

— Э… приходила големная женщина и сказала… — Стэнли закрыл глаза — "Скажи Вспышке Молнии, что он завтра утром получит еще восемь глемов, и что если он не очень занят сотворением очередных чудес, то я принимаю его приглашение на ужин в восемь вечера в Le Foie Heureux ^{93}, встречаемся в "Залатанном Барабане" в семь".

— "Счастливая Печенка"? Ты уверен?

Конечно, ошибки быть не могло. Это же Стэнли.

— Ха, там даже чертов суп пятнадцать долларов стоит! — воскликнул Мокрист — А чтобы они только рассмотрели твою заявку на бронирование столика, нужно ждать три недели! Все это время они заняты тем, что взвешивают твой кошелек! Она, похоже, воображает что я…

Его взгляд упал на "Ящичек мистера Робинсона", невинно стоявший в углу кабинета. Мокристу нравилась мисс Добросерд. Все прочие люди были… попроще. Раньше или позже можно было найти движущие их пружины; даже у мисс Маккалариат где-то есть рычаг, хотя сама мысль об этом вгоняет в дрожь. Но Ангела Красота давала сдачи, причем чтобы быть уверенной в успехе, давала сдачи еще до того, как на нее нападут. В ней был вызов, и это было прекрасно. Она была такой циничной, такой неприступной, такой колючей. И он чувствовал, что она понимает его гораздо, гораздо лучше, чем он ее. Короче говоря, она интриговала. И к тому же отлично смотрелась в строгих простых платьях, об этом тоже не следует забывать.

— Окей, спасибо, Стэнли. Еще что-нибудь?

Мальчик положил ему на стол еще влажный лист с зеленовато-серыми марками.

— Первые долларовые марки, сэр! — объявил он.

— Ого! Я вижу, мистер Шпульки отлично поработал! — воскликнул Мокрист, разглядывая сотни маленьких зеленых изображений университетской Башни Искусств. — Они даже выглядят на доллар!

— Да, сэр. Маленького человечка, прыгающего с крыши, почти не видно.

Мокрист выхватил лист из рук Стэнли.

— Что? Где?

— Вам понадобится увеличительное стекло, сэр. И он не на всех марках, только на некоторых. А на других он тонет в воде. Мистер Шпульки очень извиняется, сэр. Он говорит, это какая-то разновидность наведенной магии. Знаете о такой, сэр? Типа, даже просто изображение башни волшебников становится немножко магическим. На некоторых других марках тоже есть небольшие изъяны. Процесс печати немного нарушился при создании черных пенсовых марок, и у Витинари получились серые волосы, сэр. На других нет клея, но это ничего, потому что некоторые люди именно такие марки и хотят купить.

— Почему?

— Они говорят, эти марки ничуть не хуже настоящих пенни, зато гораздо меньше весят, сэр.

— Тебе нравятся марки, Стэнли? — добродушно спросил Мокрист.

На сиденье, которое не скачет вверх и вниз, он чувствовал себя гораздо лучше.