Кыся 3: Кыся в Америке - Кунин Владимир

– Просыпайтесь, мистер Плоткин… Вас ждет масса народа и приятных новостей. Папа и мама ждут не дождутся, когда ты откроешь глаза. Буквально на ушах стоят!..

– "На ушах стоят" – это лучше, чем то, что сказал я? – саркастически замечает Сокс.

– Да, лучше! – безапелляционно возражает ему Челси. – Кстати, это тоже Кысино.

Спросонок, еще не открывая глаз, я втягиваю в себя все обворожительные запахи шестнадцатилетней Челси, пытаюсь лизнуть ее в щеку пересохшим от сна языком и окончательно просыпаюсь:

– Отпусти меня, Челси, – прошу я. – Во мне весу…

– Ты действительно тяжеловат, приятель. Но настоящий Кот, наверное, и должен быть таким, – говорит Челси II опускает меня на пол.

– Челси! Ты уже второй раз говоришь про "Настоящих Котов" только о Кысе! – жутко обиделся Сокс и возмущенно добавил: – А я кто же?! Да будет тебе известно, что теперь я…

– Сокс, заткнись! И не развивай ЭТУ ТЕМУ! Если ты думаешь, что я еще не в курсе твоих неожиданных сексуальных подвигов, ты глубоко ошибаешься! Во-первых, в Белом Доме, как тебе известно, все становится известным уже через пять минут. А вовторых, существует вездесущая пресса и наша собственная специализированная "утечка информации". Как о твоих внезапно возникших Котово-Мужских достоинствах, так и о вчерашнем скандале на приеме в Банкетном зале, автором которых по праву является наш замечательный друг Мартын-Кыся Плоткин, уже полны все утренние газеты и каналы телевидения!..

* * *

В свой первый и печальный раз в жизни я летал вертолетом в конце осени прошлого года.

Тогда мы летели от места нашего боя и катастрофы на автобане Гамбург-Мюнхен на специализированном реанимационно-докторском ярко-оранжевом вертолете в Мюнхен, в Нойенерлахский кранкенхауз. То есть в больницу Нойенерлаха. Это такой район Мюнхена.

Я лежал под неподвижной рукой умирающего, переломанного и простреленного моего друга Водилы и молил Господа Бога, чтобы он продлил жизнь Водилы хотя бы до прилета в больницу.

Я помогал Боженьке, как мог!..

Мы с Господом делали все, чтобы Водила дотянул до больницы живым, и нам это удалось. К счастью, в больнице Водила попал в руки одного из лучших нейрохирургов Германии, к профессору Фолькмару фон Дейну и его ассистенту – русско-казахстанской немке, доктору Татьяне Кох, впоследствии ставшей моей приятельницей…

Сегодня я летел на вертолете второй раз в своей жизни!

В отличие от того, оранжевого, напичканного всякими аппаратами искусственного дыхания, переливания крови, кардиографами и еще кучей разных спасательных штук, этот вертолет, на котором я летел сейчас, был совершенно иным!

Ну, начнем с того, что этот вертолет был личным вертолетом Президента Соединенных Штатов Америки Билла Клинтона.

– Кыся! – обратился ко мне Клинтон еще до вылета, замечательно выговаривая нашу букву "ы".

Видимо, сказалось частое общение с многонациональными русскими Президентами бывшего Советского Союза.

– Кыся!.. – сказал Клинтон. – Главную новость я решил сообщить тебе сам. Приготовься… НАЙДЕН МИСТЕР ШУРА ПЛОТКИН!

Вот тут я, неожиданно для всех и, кстати, для самого себя, взлетел в воздух до самой люстры!!!

Я не прыгнул – меня будто взрывом подбросило!

Далеко внизу под собой я увидел задранные ко мне растерянные лица Клинтона, Челси, Хиллари, Ларри Брауна, ошеломленную морду Сокса и с десяток изумленных физиономий Президентской свиты, присутствовавших при этом разговоре в Овальном кабинете!..

Так высоко я еще никогда не взлетал, хотя что-то подобное и было в моем репертуаре. Но тогда, пугая кого-нибудь или, наоборот, желая понравиться, я прыгал, используя мощь своих собственных лап…

А тут меня будто что-то само скатапультировало!

Звякнули подвески хрустальной люстры, ненароком задетые моим хвостом, и я стремительно и мягко приземлился перед Президентским ликом.

– Где?! – хриплым, срывающимся голосом спросил я.

– В Нью-Йорке. В Бруклине. В прекрасной сердечно-сосудистой клинике имени Маймонидеса! – торжественно сказал Билли.

– Тэк-с, тэк-с… – забормотал я, не очень соображая, что происходит и что я говорю: – Что же он мне сразу-то не сказал?

– Кто? – удивленно спросил Клинтон.

– Да Маймонидес этот… – бормочу я, а где-то понимаю, что порю хреновину, но остановиться уже не могу. – Тогда я пошел… В Нью-Йорк… Как говорится, спасибо за компанию, извините, если что не так… Прошу простить, я очень спешу! До свидания.