Кыся 3: Кыся в Америке - Кунин Владимир

Я вдруг понял, почему Мастер перестал мне читать книгу этого Акимушкина, а взялся пересказывать ее своими словами. У Акимушкина, наверное, было повсюду написано это безликое объединяющее слово – "Кошка", и ни разу не было упомянуто слово "Кот". Мастер решил, что в вольном пересказе он имеет право на вольную редактуру. Называя Акимушкинских "Кошек" "Котами", он таким образом щадил мое слегка уязвленное самолюбие и примирял меня с Автором.

Это было очень трогательно с его стороны и ничуть не нарушало моего интереса ко всему, о чем он рассказывал.

А рассказывал он поразительные вещи! Я узнал, что с началом Христианства Коты и Кошки из "Божественных созданий" превратились в "темные силы", в "исчадье ада", в "пособников" колдунов и ведьм и подвергались жесточайшему и идиотскому истреблению.

По всей католической Европе, во все христианские праздники живьем сжигали и закапывали Котов в землю, жарили их на железных прутьях!.. А во Фландрии, в городе Иперн, Котов сбрасывали с высокой башни!.. Этот дикий обычай был введен жестоким кретином графом Болдуином Фландрским и просуществовал, благодаря этому идиоту, этому подонку и мерзавцу, начиная с десятого века еще сотни лет.. До самого Ренессанса продолжалось массовое истребление Котов, нелепые судилища над ними и жесточайшие расправы.

Мне чуть дурно не стало от всех этих подробностей. Я припомнил кое-какие не очень трезвые рассказы Шуры и прервал Мастера:

– Мне мой Плоткин как-то не раз говорил, что с Людьми было тоже нечто подобное..

– В сравнении с недавним российским прошлым, средневековая трагедия Котов и Кошек была, как говорят твои друзья-немцы, – Киндершпиль – детские игры, – жестко усмехнулся Мастер. – Если в средние века Коты погибали сотнями тысяч, то только за последние восемьдесят лет Россия сожрала более пятидесяти миллионов своих собственных Человеков, перемалывая их в бездарных войнах, лагерях и тюрьмах..

Я не знал, что такое "сотни тысяч" Котов. Понятия не имел, что такое "пятьдесят миллионов" Человеков. Но лишь по интонации Мастера, по внутреннему нервному напряжению, с которым он произнес эти слова, я понял, что "сотни тысяч" умерщвленных Котов – это капля в океане "пятидесяти миллионов" загубленных Человеческих жизней!

– Господи!.. Что же делать? – прошептал я, впадая в глубочайшее уныние. – И вам, и нам?..

– Наверное, ждать Возрождения. Почему бы ему не возникнуть еще раз? – тут же ответил Мастер. – Или попытаться создать Ренессанс собственными руками и лапами. Кстати, пара забавных примеров из эпохи Возрождения: Кольбер, французский политик Людовика Четырнадцатого, садясь за работу, окружал себя Котами. И тогда Кольбер обретал душевное равновесие и покой… Кардинал Ришелье – просто обожал Кошек. И Котов, разумеется… А прошлый век? Скульпторы, художники, поэты, пораженные грацией, красотой и пластичностью Кетового племени, чуть с ума не сошли! Швейцарец Готфрид Минд – "Кошачий Рафаэль" – всю жизнь рисовал только Котов. Француз Теофил Штайнлайн выпустил роскошный альбом рисунков под названием "Кот"… Последователи нового "кошачьего" культа собирались в Париже на Монмартре, в кафе "Черный кот"… Ну, и так далее.

– Потрясающе… – пробормотал я.

И подумал, как мы любим счастливые финалы!..

– А в странах, где господствовал ислам, Коты и Кошки пользовались буквально королевским почетом, – сказал Мастер. – В отличие от Собак, которых ислам считал "презренными".

Мне показалось, что "Ислам" – это имя Человека, руководителя каких-то нескольких стран. И мне понравилась его мысль о "презренных" Собаках. Я и брякнул..

– И этот Ислам совершенно прав!

Но тут же вдруг неожиданно вспомнил свою подружку собачку Дженни, своего корешка мюнхенского полицейского Рэкса, парочку русских Псов, с которыми у меня в свое время сложились приятельские отношения, и подумал, что от мыслишки этого Ислама очень даже потягивает расистским душком!

Мастер тут же просек, о чем я думал, закурил свой "Данхилл" и брезгливо произнес..

– Проявление нетерпимости к другому Виду – это очень неинтеллигентно, Мартын. Где-то на уровне антисемитизма. Так что подумай над этим. А я пойду осмотрю судно. Ты со мной?

– Нет, – сгорая от стыда и проклиная себя за поспешную похвалу Исламу, сказал я.

– Я полежу, подумаю..

– Это иногда полезно, – саркастически ухмыльнулся Мастер и вышел из каюты.