Самая срочная служба - Серегин Михаил Георгиевич

С утра попили только водички. Мудрецкий не дал открывать последнее. Определив разведчикам новый радиус в десять километров, он надеялся получить результат. Хотя риск. Компас только у одной группы из трех. Могут блудануть. А что делать? Для Валетова и Резинкина компасом являлся Леха. И ему доверяли.

Лейтенант понимал, что если результатов сегодня они не получат, то в следующий раз он вынужден будет заслать группы на неопределенное расстояние с возможностью ночевать отдельно от основной массы.

К обеду Резина начал все чаще жаловаться на голод.

– Может, тебе люлю соорудить, – издевался худенький Валетов, ощущая, как от разговоров о еде у него самого обостряется желание сожрать чего-нибудь. – Покачать тебя, чтоб ты не ныл.

– Дать дубиной по башке, – басил грозно Простаков, – тогда заткнется.

– Вообще, эта армия меня задолбала, – ныл Резина.

– Да, к маме хочешь, хочешь к маме, – мычал Леха. – Ты вроде все домашние пирожки выкакал. Настоящим солдатом стал. Или не все?

Топали дальше. Возвращаться в лагерь ни с чем не имело никакого смысла.

– Мы с направления не сбились? – беспокоился Валетов, справляясь по компасу.

Шли они шли, шли и к часам трем дня – о боже! – вышли к РЕКЕ! Все произошло внезапно. Несколько дубов, а за ними бац – река. Вышли на крутой берег, с которого были видны большие открытые пространства. Луга, а за ними засеянные поля с поднимающейся пшеницей и, похоже, гречкой.

Сил радоваться не было. Сошли к кромке, молча умылись и попадали на песочек. Посидели, покурили и хотели было топать обратно, но Резина заметил, как из-за поворота показалась лодка. Небольшая, крашенная в голубой цвет посудина вяло шуршала вниз по течению. Два мужика. Один лениво скребет воду веслами, другой на корме. Валетов тут же начал кричать:

– Эй!

Увидев солдат, дядьки повернули лодку к берегу.

– Чего хотели? – справился тот, что постарше. Пожилой мужик был в белой панамке и смолил «беломорину».

– Село далеко?

– Вам зачем. Беглые? – сидящий на веслах обернулся. Лет тридцать. Морда узкая.

– Не, мужики, у нас учения, все по закону! – уверял Фрол.

– Чего-то не слышали тут ни о каких учениях, – старший выкинул окурок в воду.

Как только лодка ткнулась носом в берег, Простаков подошел и втащил ее, насколько позволяла узкая полоска суши.

На дне лодки лежали сети и... рыба. Валетов не мог наглядеться на свежую, только что выловленную и еще трепыхающуюся на воздухе жратву, а Простаков не отводил взгляда от сетей. Обирать мужиков не хотелось. Они добровольно к ним подъехали. А тут ситуация заставляет изымать и продукты, и сами сети. Как бы осуществить экспроприацию по закону? Никак. Прав у них на то никаких нету. Для начала надо выяснить, где они находятся. Что за местность. Валетов повелся на лещей и карасей. Он чувствовал, как рот наполняется слюной в предвкушении жареной рыбки.

– Мужики, а чего это, что за район?

Старый неожиданно соскочил на берег, оттолкнул лодку на воду и запрыгнул в нее, едва замочив босые ноги. Лодка стала быстро отдаляться. Никто не ожидал от пожилого мужика такой прыти. Троица осталась стоять с опущенными хоботами на шесть часов.

Простаков и не думал их пугать. Ну могли бы сказать, что за местность.

– Говорю тебе, беглые.

– Да, похоже, – согласился молодой.

– Может, на тот бережок перевезете! – начал подманивать Валетов.

– Подождите еще кого-нибудь, нам ехать надо, – раскланивался старый в белой панамке.

– Деревня там, наверное, внизу по течению?

– Это не вашего ума дело! Но мы никому не скажем, что вас видели! Бегите себе спокойно!

– Какие добрые и отзывчивые у нас люди, ети иху мать. – Резина снова присел к воде и стал умываться.

Лодочка с рыбой и снастями уплыла от них.

– Пошли, чего сидеть. – Простаков не хотел оставаться здесь. Он думал о людях. О том, что к ночи надо успеть перебраться поближе к воде.

– Я чуть их не замочил из-за этой рыбы, – хорохорился крохотный Валетов. – Так жрать охота.

Обратно шли быстро.

В лагере Мудрецкий был ни жив ни мертв.

– Вы где ходите? Почему так долго? Я... я... – Но гнев его испарился после доклада.

Забыв обо всем, Мудрецкий снова обратился к карте.

– Людей видели?

– Да. Двух рыбаков.

– А название реки спросили?

– Нет. Они нам ничего не сказали. Мимо проплыли.

Казарян подошел и высказался от своего имени:

– Идиоты.