Кыся - Кунин Владимир

Так что я теперь мотаюсь по парку с величайшей осторожностью.

Вот и сейчас - бегу к той речушке с запретной форелью, а сам как заведенный кручу головой, оглядываюсь ежесекундно по сторонам, шарахаюсь в кусты, словно на меня охотится целый табун Лошадей.

На кой мне хрен эти случайности в чужой стране, в чужом городе, где нет ни Шуры, ни Водилы, ни моего бесхвостого дружка-приятеля Кота-Бродяги? Не дай Бог, какая-нибудь огромная Коняга-мудила, рабски таскающая на себе своего Человека, наступит на меня своим ужасным копытом - ко мне же здесь подойти будет некому! И если я даже выживу и оклемаюсь - насколько затянется мое возвращение в Петербург?

- Нет, нам такой хоккей не нужен! - как часто говорил Шура, когда ему что-то очень не нравилось.

Вот с этими мыслями я мчался за рыбой. Причем, клянусь, я никогда в жизни сам рыбы не ловил. Но я откуда-то точно знал - как это делается. Вернее, КАК ЭТО ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ КОТ...

Я уже сейчас не помню, в связи с чем Шура как-то сказал мне, когда я совершил какую-то небольшую оплошность:

- Странно, Мартышка... Как ты мог это допустить? (убей Бог - не помню что!). Ты же на редкость образованный Кот. Я не шучу. Ты обладаешь широким, полифоническим образованием, состоящим из трех могучих слоев - домашнего образования, к которому, смею надеяться, я имею некоторое скромное отношение; уличного - достаточно посмотреть на твое рваное ухо и шрам через всю морду; и телевизионного - самого распространенного образования для широких слоев трудящихся. Но кроме этого, ты обладаешь потрясающим комплексом инстинктов, ставящих тебя по отношению к половине народонаселения мира - на высшую ступень развития. А это, Мартын, не хухры-мухры!

Так вот то, что я досконально знал, КАК НУЖНО ЛОВИТЬ РЫБУ, наверное, относилось именно к области Кошачьих инстинктов. Потому что, клянусь еще раз, я никогда сам не ловил рыбу, и ни разу в жизни не видел, как это делают Коты и Кошки. И, тем не менее...

* * *

Свою первую в жизни форель я подцепил лапой и вышвырнул из воды метров на пять от края берега.

Я с трудом удерживался на скользком холодном камне посредине ледяной злобной речушки, стоя чуть ли не по брюхо в воде. Конечно, мне следовало отловить еще парочку рыбин - на вечер и на завтрашнее утро, но во-первых, я так окоченел, что меня просто трясло от холода и нервного перевозбуждения, знакомого, наверное, любому охотнику. А во-вторых, мне элементарно хотелось как можно быстрее пожрать.

Поэтому я не стал ловить рыбу про запас, а перескочил с камня на берег, отряхнулся и бросился на прыгающую по земле форель. Это была красивая, крупная и сильная рыбина. Оказалось, что у нее только спинка темная, а к брюшку и нижним плавникам она светлела до нежно-палевого цвета и по бокам была вся покрыта коричневыми пятнышками, которые ей очень шли.

Она скакала и уворачивалась от меня, пока я не догадался намертво прижать ее к земле передними лапами и быстро прокусить ей загривок у самой головы.

Вот откуда я знал, что для того, чтобы рыба перестала трепыхаться, нужно прокусить ей загривок именно в этом месте?! Наш родной мороженый хек был всегда без головы и поэтому не пытался трепыхаться. Уж сколько я его за всю свою жизнь сожрал, а ведь до сих пор понятия не имею, как он выглядит в лицо!.. И живой рыбы я отродясь не видел.

Инстинкты, инстинкты, господа. Великая штука - инстинкты!

Ну, что я могу сказать про форель? Пусть никто не упрекнет меня в предательстве Родины или в низкопоклонничестве перед Западом - я всего лишь честно оцениваю свои ощущения на тот момент, когда я жрал эту форель.

Так вот, не скрою, - ихняя свежая, только что выловленная форель намного лучше нашего древнезамороженого хека.

Подозреваю, что где-то, в пределах даже сильно сократившихся сегодня границ нашей все равно огромной страны, - наверняка, плавает форель не хуже немецкой. Но для кого она плавает, спрашивается?!..

Нам с Шурой, как представителям интеллигентской прослойки среднерусского народонаселения, доступен только "Хек мороженый безголовый". Да и то не всегда...

Размышляя таким образом, я доедал эту божественную рыбину уже лежа.

С голодухи я слопал ее почти всю. Мой живот вздулся как футбольный мяч, ноги меня не держали, и в тяжелой сытой сонливости я прилег, лениво дожевывая хвост форели...

Мог ли я подумать, что именно с этого момента начнется новая глава моей жизни?!