Золотой эшелон - Буковский Владимир

Юркий референт провел их в другой какой-то зал, поменьше, где Зуброва немедленно осветили прожекторы. Тут напихано было микрофонов, мониторов и прочей техники. Людей, однако, не было.

— Прикажете запускать?

Тут до сих пор безмолвный Поль тронул Зуброва за плечо:

— Виктор! Я могу тебя просить одну вещь?

— Конечно, Поль. Ты уж извини, браток, с мылом не вышло пока.

— Это неважно! Виктор — дай мне связь, пока ты не начал. Один телефонный звонок — и ты сделаешь меня богатым.

— О чем, Поль, разговор! Генерал-майор Брусникин! Не согласитесь ли вы принять пост министра связи?

— Соглашусь, господин маршал.

— Тогда первое задание: свяжи Поля, с кем там он захочет.

Поль и Брусникин вошли в коммуникационный центр и Брусникин провел Поля в кабину.

— Что теперь, сэр?

— Соедините меня с Чикаго, телефон 312-544-3111. Попросите к телефону мистера Портмана.

Брусникин козырнул и вышел. Через несколько секунд он вернулся.

— Господин Портман на линии, сэр.

— Артур? Говорит Поль Росс. Да, я звоню издалека, и у меня мало времени. Обещай мне, что ты сделаешь то, что я тебя попрошу сейчас, — и никому об этом и звука не проронишь. Договорились? Как обстоит дело с ценами на золото? Ну да, я так и думал, что они упадут. А на зерно? То же самое? Ладно, слушай. Сними со счета все деньги и начинай покупать эти акции. И не теряй ни минуты! Нет, с ума я еще не сошел. Я знаю, все думают, что Россия рассыпалась, но я полагаю, что она обретет некоторую устойчивость. Такое развитие событий даст нам кое-что заработать на золоте и на зерне, не так ли? Ну, вот видишь. Подожди, пока цены не вырастут до максимума, но не продавай, пока я тебе не дам знать. Вот и все. И если я узнаю, что ты разболтал эту новость, ты у меня из суда не вылезешь за нарушение профессиональной этики. Покупай тихо, не вызывая ни у кого никаких подозрений.

Пока Поль чирикал по телефону, к Зуброву снова подкатился заметно осмелевший референт:

— Господин маршал! Разрешите доложить, гример готов.

— Какой еще гример?

— Так для выступления по телевидению! Без грима — как же?

— К чертовой матери! Догримировались уже, хватит! Обойдемся теперь без грима.

Хлынули в зал упитанные люди с бумагами, на ходу спрашивая, как зовут главнокомандующего. Неведомо как очутился Зубров за большим столом.

— Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! Передаем сообщение особой важности, — грянуло над ухом у Зуброва. Застрекотали камеры, и кто-то шепнул:

— Говорите, господин маршал!

И тут Зубров понял, что не знает он — что должен сказать. Что такое провозгласить, пока не рухнуло все, что хорошего осталось на этой земле, и не воцарился кровавый хаос — бездонный и окончательный. Может, в последний раз люди в телевизор с надеждой смотрят. Что он, Зубров, может им предложить? Украинцам, грузинам, Прибалтике — ясно: пусть сами себе разбираются, пока в разум не придут. А там видно будет — воевать ли, мириться. А русским, русским-то что? Ни звука в зале, только прожекторы слепят. Ждут все. И не знает, не знает Зубров. Никакая тут военная наука не выручит. Взялся за ближайший микрофон — аж костяшки побелели.

— Мать-Россия…

Эпилог

Марья вбежала в комнатку, где Оксана раздумывала над двумя кусками фланели: розовое кроить или голубое? И какие размеры бывают у младенцев: как на куклу Катю или побольше?

— Оксаночка, беги скорей! Твоего показывают!

Взметнулась Оксана, ничего не понимая, и бегом в горницу, где уже вся семья у телевизора. А на экране — Витенька ее, в незнакомом кителе с большими погонами. Живой! Здоровый! Что-то говорит очень серьезно — про границы, про экономику… Какой он умный! А Оксана что-то поглупела, вникать и не пытается, ей лишь бы голос его слышать. Не арестован, значит. Не убит. Марья ее обнимает и что-то шепчет, но и шепота Оксана не разбирает, и слезы не стирает, чтобы не заслонить хоть на миг голубой экран. Как же мальчика назовем, Витенька, а?

Командующий Одесским военным округом генерал-полковник Гусев, получив предупреждение о предстоящем важном правительственном сообщении, спустился в бункер, в шелест стрекочущих компьютеров, в россыпи разноцветных лампочек и кнопочек. Экран главного информационного блока погас на мгновение, и исчезла карта стратегической обстановки. Устроился Гусев поудобнее, и тут возник перед ним Зубров.

И звезды. Было их три: по одной золотой на погонах и бриллиантовая на шее. То ли экран слишком уж велик, то ли операторы телевидения перестарались со светом. Но, отражаясь в зубровских звездах, он слепил теперь генерал-полковника беспощадно, в упор. Каково ж там должно быть Зуброву перед прожекторами?