Упал, отжался! - Серегин Михаил Георгиевич

Внутри самолет производил впечатление не менее тягостное, чем снаружи. Словно у голодной лошади, из бортов выпирали металлические ребра, пахло старой протекшей смазкой, пыльной ветошью и запустением. Весь этот букет запахов, словно начинка в гамбургере, был перекрыт сверху и снизу основным, самым устойчивым и неистребимым – устойчивой и могучей керосиновой вонью. Впрочем, многотонную бронемашину это чудо авиационной техники приняло без скрипа и надрыва. Покачнулось, чуть слышно вздохнуло и приняло.

– Давай, давай, давай, вперед помалу... – борттехник пятился перед угловатым носом БРДМ и плавным помахиванием давал понять Резинкину, что тот въезжает правильно. Наконец спина в синей куртке уперлась в перехлестнутую потертыми ремнями грузовой сетки пирамиду разномастных ящиков и коробок. – Стоп!

Броневик послушно замер, и техник отскочил в сторону.

– Ну-ка, осторожненько, еще на метр вперед... Хорош! – скошенный нос завис как раз над первыми ящиками пирамиды. – Ну ты, парень, мастер!

– Стараемся, – скромно ответил Резинкин, выбираясь из люка. – Товарищ лейтенант, разрешите, я и «шишигу» сюда заведу? Дело тонкое, а из Кислого пока водила... сами знаете.

– Давай! – махнул рукой Мудрецкий и повернулся к борттехнику: – Тут как, крепить к чему-нибудь надо или можно просто на тормоз поставить?

– Лучше, конечно, закрепить, – задумчиво ответил тот. – Я сейчас троса дам, притянете к во-он тем скобам. Как раскреплять, сообразишь или помочь?

– Лучше, конечно, помочь, – так же задумчиво посоветовал Юрий. – Вот если бы тут уровень радиации нужно было замерить, я бы точно сообразил, как и где. А закрепить... нет, мы, конечно, постараемся, но за результат я не ручаюсь.

– Понял, – мрачно ответил борттехник. – Тогда хоть пару ребят покрепче дай, одному тут неудобно.

– Это можно, – кивнул Мудрецкий и прогромыхал по металлическому полу навстречу урчащей «шишиге». – Простаков, Ларев, ко мне! Бегом!

Минут через десять на лязг и грохот откуда-то из-за груды коробок выглянул еще один летчик. Ошалело уставился на жабью морду бронемашины и тупо спросил:

– Это чего у нас тут?

– Бронированная разведывательно-дозорная машина, товарищ... э-э... – на летной куртке погоны не были предусмотрены, поэтому Мудрецкий несколько затруднился с определением звания. По возрасту – все, что угодно, от старлея до подполковника. По должности... знать бы ее еще, эту должность. Может, и вовсе какой-нибудь стрелок-радист.

– Майор Воронцов, командир корабля, – выручил химика представитель авиации и дружески протянул руку. – Это мы вас везем? Тогда давайте быстрее, и так уже опоздали. Славыч, а ты чего не разбудил? Договаривались ведь – как они подъезжают, так ты подъем командуешь! Даже неудобно перед гостями получается...

– Так ведь если бы они пешком, Лександр Дмитрыч, – откликнулся откуда-то из-под задних колес «шишиги» борттехник. – А тут видишь, сколько возни... Сейчас, сей момент, последнюю серьгу этим химикам вставим да натянем их хорошенько... Эй, ты, длинный, ты куда?! Ты какой палец сюда суешь! Ты бы еще свой в эту дырку засунул! Уф-ф, помощнички...

– Мой не влезет, – обиженно пробасил Простаков.

– Ничего, мы его кувалдочкой... Все, хорош! Давай, лейтенант, пересчитывай своих и посмотри, чтобы ничего на бетонке не забыли. Это вам не из казармы выскочить, вы сюда больше не вернетесь!

– Ну, Славыч, ну, удружил! – Пилот покачал головой. – А сколько нам движки раскочегаривать еще, ты забыл? Если сейчас вэ-сэ-у не сработает, я тебя заставлю вручную винты раскручивать!

– Ничо, Димыч, запустим. А винты крутить у нас есть кому – вон, какие ребята здоровые!

– Это не ребята, это груз! – Майор не на шутку рассердился. – Ты бы еще предложил от их аккумуляторов запускаться! Погоди, я сейчас деда растолкаю, чтобы он тебе объяснил основы механики!

– Может, не надо деда, а? – взмолился техник. – Ну, виноват, товарищ майор, исправлюсь... Постараюсь исправиться. Ну, честное слово, Александр Дмитриевич, ну не со зла же!

– Знаю, что не со зла, по дури, а на хрена мне дураки в экипаже? Дураки пускай на «тушках» летают, там машинка умная. Если сломается, так ты и сообразить ничего не успеешь. А на нашем борту – думать надо, Славыч, ду-умать! Головой! Это там, где фуражка! Все, я иду деда будить.

– Не надо, командир! – вяло трепыхнулся провинившийся член экипажа.

– Надо, надо. Видали умника? – Пилот повернулся к Мудрецкому. – На нашей барже хочет без бортинженера взлетать!