Гретна-Грин - Куин Джулия

Джулия Куин

Гретна-Грин

Я выбрала название «Gretna Greene», т. к. всегда завидовала авторам, которые умудряются в названии играть словами. К сожалению, на рынке это не очень приветствуется в названиях романов (например, «Пламя и мука» — исторический роман о двух пекарях). Однако новелла, даёт возможность использовать именно такие названия, как мне нравятся. И в этом случае всем известная деревня на шотландской границе Гретна-Грин (Gretna Green), стала Gretna GreenE, в честь моего героя Ангуса Грина^[1].

Фамилия Маргарет, Пеннипакер (Pennypacker), может показаться ужасно глупой, но это — на самом деле название места, где я родилась! Мои родители жили на Pennypacker Hall, 27 до моего рождения.

С любовью, Д. Куин

Глава 1

Гретна-Грин, Шотландия, 1804

Маргарет Пеннипакер преследовала своего брата через всю страну.

Она промчалась, подобно самому дьяволу, через Ланкашир, всем телом чувствуя последствия этой безумной скачки.

Она проклинала про себя переполненную почтовую карету в Камбрии и пробовала не дышать, когда поняла, что её спутники, очевидно, не разделяли ее приверженности к купанию.

Она вынесла удары и толчки запряжённой мулом деревянной телеги, поскольку это помогло ей преодолеть последние пять миль Английской земли прежде, чем была просто убита словами фермера на Шотландской границе, который предупредил, что она вступает в страну дьявола.

Все это она проделала, чтобы очутиться, в Гретна-Грин, промокшей и усталой, без смены одежды и двумя монетами в кармане. Потому что в Ланкашире, она была сброшена с лошади, когда та наступила на камень, а глупое животное, «так хорошо обученное» её непутёвым братом, очевидно, направилось домой.

В почтовой карете в Камбрии, кто-то имел безрассудство украсть ее ридикюль, оставив её только с несколькими монетами, которые выскочили и провалились в углубление ее кармана.

И, наконец (с её везением), на последнем отрезке пути, во время поездки в телеге фермера, которая оставила на ней синяки и ушибы, случилось то, чего она опасалась — начался дождь.

Маргарет Пеннипакер определенно пребывала не в лучшем настроении. И она собиралась убить своего брата, как только найдёт его.

Самая большая ирония заключалась в том, что ни воры, ни непогода, ни дикие лошади не сумели лишить ее листа бумаги, который вынудил ее к поездке в Шотландию. Сухо сформулированное официальное письмо Эдварда едва ли заслужило того, чтобы его перечитывали, но Маргарет была настолько разъярена им, что не могла контролировать свои пальцы, когда они в сотый раз опустились в карман и достали оттуда измятую, торопливо написанную записку.

Она была несколько раз свёрнута, и, вероятно, промокла, когда девушка пряталась от дождя под карнизом здания, но текст всё ещё можно было прочесть. Эдвард сбежал.

— Проклятый идиот, — пробормотала Маргарет со вздохом. — И какая к дьяволу свадьба, хотела бы я знать. Почему он не счёл возможным сказать мне это лично?

В лучшем случае, как предполагала Маргарет, было три вероятных кандидатки, и ни одну из них семья Пеннипакер не жаждала принять в своё лоно. Анабел Форнби была отвратительным снобом, Камилла Ферриг не имела никакого чувства юмора, и Пенелопа Фитч была глупа как пень. Маргарет однажды слышала, что Пенелопа пересказывала алфавит, пропустив J и Q.

Все, на что она могла ещё надеяться, это то, что ещё не было слишком поздно. Эдвард Пеннипакер не женится — нет, если его старшая сестра не разрешит ему этого.

* * *

Ангус Грин был сильным, могучим человеком, широко известным своей греховной красотой, и обладающим дьявольски очаровательной улыбкой, которой иногда противоречил свирепый характер. Его въезд в новый город на призовом жеребце, обычно вызывал зависть у мужчин, учащённое сердцебиение у женщин, и наивное обожание у детей — последние, казалось, всегда замечали, что человека и животное объединяют одни и те же черные волосы и проницательные темные глаза.

Его прибытие в Гретна-Грин, однако, вообще не вызвало никаких комментариев, потому что все здравомыслящие люди, — а Ангусу нравилось думать, что одно из достоинств, присущих всем Шотландцам, был здравый смысл — сидели той ночью дома, в тепле, и, что наиболее важно, в сухости.

Но не Ангус. Нет, Ангус, благодаря своей несносной младшей сестре, которая, как он начал думать с сегодняшнего утра, могла бы считаться единственной жительницей Шотландии полностью лишенной здравого смысла, оставался на этом дожде промокшим, дрожащим от холода и, должно быть, установившим этим вечером новый национальный рекорд по использованию слов «дьявольщина», «проклятье» и «доконать».