Мой единственный - Линдсей Джоанна

Он снял пальто, потому что день стоял теплый, и остался в обычных корабельных обносках, в которых было удобно работать. Белая широкая рубашка с длинными рукавами, распахнутая на груди и подпоясанная ремнем. Черные штаны, заправленные в сапоги. Он ничем не отличался от обычных портовых грузчиков, если не считать высоких начищенных сапог.

Вряд ли кто-то узнает его через столько лет! Он покинул Англию тощим семнадцатилетним мальчишкой, которому еще расти да расти. Теперь он стал выше на несколько дюймов, мышцы налились силой, и никто больше не называл его тощим огрызком. Длинные черные волосы тоже служили средством маскировки, поскольку такая прическа совсем не соответствовала английской моде. То ли дело на островах. Поэтому он отрастил волосы, чтобы не выделяться из тамошней толпы. Не заплетал в косичку, как Ор, но стягивал на затылке, иначе на судне они очень мешали.

Теперь придется подстричься. Он подумывал сделать это еще в прошлом году. Но зачем? Он не собирался оставаться и любил, когда волосы длинные. Кроме того, это символ мятежа, начавшегося, когда он навсегда покинул дом. Отец, правивший домочадцами железной рукой, никогда не позволил бы ему отрастить волосы.

— Лорд Аллен?

Ричард не заметил приближения незнакомца, но, всмотревшись в него, узнал. Господи, один из распутников, с которыми он знался, прежде чем покинуть дом! Вот он, один из тысячи шансов быть узнанным! Ад и проклятие!

— Вы ошиблись, месье. Я Жан-Поль из Гавра. — Он почтительно поклонился, так что длинные волосы упали на плечо, словно подтверждая его ложь. — Мой корабль только что прибыл из Франции.

Он насторожился, опасаясь, что его фальшивый французский акцент не сработает и придется бежать, но повеса лишь разочарованно поморщился, очевидно, убедившись в своей ошибке:

— Жаль. Вот был бы лакомый кусочек для сплетников!

Он прав. И к тому же отец узнал бы, что сын жив!

Мужчина, не прощаясь, отошел, и только через несколько минут Ричард снова вздохнул свободно. Он едва не попался! Но по крайней мере этот человек, знавший его в лицо, поверил, что он не лорд Аллен.

Ричард уверил себя, что изменился настолько, что теперь никто не узнает его, кроме родных, конечно.

— Говорила, что раньше тебя добуду экипаж, — хвасталась Марджери, показывая на наемную карету, нагруженную чемоданами и сундуками. — А где Габби? Все еще на борту?

Горничная Габриэлы взглянула в сторону «Тритона», стоявшего на якоре посреди Темзы. Очевидно, судну еще не скоро выделят причал, а сейчас, летом, судов было предостаточно, так что скорее всего «Тритон» сможет причалить, когда будет готов к обратному плаванию.

Ричард со вздохом облегчения улыбнулся горничной:

— Она ждет Дрю. Сама знаешь, у капитанов в последнюю минуту всегда находится тысяча дел.

Они увидели Ора, который вел к берегу шлюпку, нагруженную последними чемоданами. Можно подумать, они приехали на месяц, а не на две недели, как собирались. Вот и привезли с собой едва не весь гардероб!

— Чувствуешь запах? — восторженно воскликнула Марджери. — Правда, восхитительно пахнет?

Ричард поморщился:

— О чем ты говоришь, черт побери? Здесь пахнет…

— Англией!

Ричард закатил зеленые глаза:

— Здесь просто воняет, и ты это знаешь. Пристань у нас дома, где всегда дуют пассаты, пахнет, как сад, по сравнению с этим.

— Значит, Габби ошибается, считая, что ты родился и вырос здесь, — фыркнула Марджери, — в противном случае ты питал бы больше уважения к родине. Признайся, что твой нынешний английский акцент так же фальшив, как французский, просто этим ты лучше овладел.

Ричард коротко ответил:

— Когда-нибудь в этом городе примут закон, запрещающий бросать мусор в реку.

Но Марджери и не ждала другого ответа.

— Может быть, в этой части Лондона не слишком почитают законы, но я не жалуюсь. Хорошо снова оказаться дома, пусть и ненадолго.

Марджери решила сопровождать Габриэлу в Новый Свет, и хотя привыкла к совершенно иному образу жизни, все же тосковала по родине, в отличие от Ричарда. Правда, тот скучал по своему брату Чарли. И, оказавшись так близко, гадал, стоит ли предпринять попытку повидаться с ним без ведома отца.

— Перестань ворон считать, — одернула его Марджери. — На борту ты целыми днями мечтал. Лучше найди применение своим мышцам и начинай грузить сундуки на верх экипажа. Меня предупредили, что кучер только правит лошадьми и не желает выполнять работу грузчика, негодяй. Знает, что его экипаж самый вместительный, и собирается содрать с нас немалые деньги за ожидание.