Тайная песня - Коултер Кэтрин

Клэр спросил его о чем-то, и он ответил. Чуть ранее, когда девушка упала без сознания к его ногам, он постарался как можно скорее отделаться от общества графа. Роланд заметил, какое потрясение испытала девушка, взглянув на него при первой встрече, в какое смятение повергло ее одно лишь прикосновение его руки. Очень странно! Он склонялся к мысли, что девушка просто глупа. Создавалось впечатление, что она узнала его, но это было невозможно. Он никогда в жизни не видел ее, иначе бы наверняка запомнил.

Признаться, ему доставляло удовольствие смотреть на нее, но и только. Черты ее лица – правильные и тонкие – удовлетворяли вкусу большинства мужчин, и все же ее нельзя было назвать красивой. В ней угадывалась жизненная сила, которая в заточении поубавилась, и даже волосы казались потускневшими. Ясные зеленые глаза могли загораться или темнеть в зависимости от настроения. Она была стройной и хрупкой, как статуэтка, но высоко поднятый подбородок свидетельствовал о чувстве собственного достоинства и прекрасном воспитании. Он оценил ее силу и мужество, но обратил внимание на впалые щеки – еще один признак тоски.

Роланд мог понять, почему Эдмонд Клэр хотел взять ее в жены. Наверное, этот человек распознал в ней волю и твердость характера. Но, подумав было так, он покачал головой. Нет, граф видел в ней юную девушку отменного здоровья, которая могла родить ему чудесных сыновей. Если ему повезет, она не умрет родами, как две его предыдущие жены. Роланд снова вспомнил ее необычное поведение. Возможно, это был нервный припадок. Хорошо, если бы так. Может быть, он плохо играл свою роль? Что, если она видела его насквозь? Ни на секунду не поверила, что он – священник?

Эдмонд Клэр завязал с ним беседу, и Роланд отвечал быстро и непринужденно: он неплохо подготовился за две недели и не мог допустить ошибки. От этого зависела жизнь и его, и Дарии. Ему нравилось имя “отец Коринтиан”; в нем было что-то восточное, отвечавшее его эстетическому чувству. Но эта необычная девушка…, что с ней произошло сегодня днем? Скоро он вызволит ее отсюда и доставит домой.

Он откусил еще кусок пересоленного жаркого. Надо выяснить, девственна ли она. Насколько он мог судить, Эдмонд Клэр как будто имел понятие о чести. Девушка отнюдь не казалась избитой. Она выглядела смущенной и ни разу не взглянула на него во время долгой трапезы. Роланд решил, что выяснит причину ее замешательства при первой же возможности.

Вечером они обсуждали с Эдмондом Клэром теологические проблемы. Графа волновал вопрос о преданности одного человека другому в сравнении с верностью Богу. Роланд вмиг смекнул, что граф не глуп. Он также быстро узнал, что Эдмонд проводит немало времени, занимая свой ум религиозными догмами, и поэтому разбирается в них лучше, чем Роланд. Если бы у де Турне не был так хорошо подвешен язык, ему пришлось бы туго.

Граф откинулся на спинку кресла и погладил толстыми пальцами густую рыжую бороду.

– Вы видели юную леди, Дарию, – обратился он к гостю. – Я намерен жениться на ней в последний день этого месяца.

Роланд улыбнулся:

– Вот вам еще один интересный вопрос, не правда ли? Верность мужчины женщине, конкретно своей жене.

– Абсурд, – фыркнул Эдмонд Клэр, поморщившись. – Женщины всего лишь сосуды для мужского семени, а мои предыдущие жены не годились даже на это. Они обе умерли, унеся в себе младенцев, будь проклят их эгоизм. Но Дария выглядит здоровой. Я уверен, что она сможет родить мне сыновей.

Роланд был поражен этими словами графа. Он слышал, как мужчины утверждали, что женщина не больше чем движимое имущество, но чтобы упрекать жену за то, что ее дитя умерло в чреве вместе с ней! Это уже переходило всякие границы.

– Кто она такая? – спросил он, пригубив свой кубок. – Дария держится как госпожа, поскольку явно прекрасно воспитана.

– Она – племянница человека, которого я уже пять лет собираюсь убить. Но, если Дария станет моей женой, он будет в безопасности, черт бы побрал его подлую душонку! Это компромисс, на который я хочу пойти. Она также принесет мне большое приданое. Я полагаю, что должен забыть о мести Дэймону, коль скоро женюсь на его племяннице. Если, конечно, мне не удастся убрать его так, чтобы никто об этом не знал. – Граф умолк с хмурым видом, словно был не вполне удовлетворен такой сделкой. – Он резко повернулся к священнику. – Святой отец, как вы считаете, раз мужчина твердо намерен жениться на женщине, это все-таки грех уложить ее в постель, до того как они соединятся перед Богом?