Обет молчания - Холт Виктория

Дверь медленно отворилась. За ней стоял мужчина. Он оглядел нас, кивнул, невнятно произнес какие-то непонятные мне слова и посторонился, давая нам войти. Селеста что-то сказала ему, он кивнул и исчез.

Тогда-то и произошла моя первая встреча с мадам Рошер. Она сама вышла к нам. Позднее я поняла, что этой чести мы удостоились благодаря присутствию герцогини, которую мадам Рошер приветствовала с соблюдением всех правил хорошего тона.

После милостивого снисхождения до Селесты, которая, как сестра Жана-Паскаля, также заслуживала некоторого внимания, владелица пансиона повернулась к нам.

— А это, должно быть, мои новые ученицы, — сказала она.

— Да, — ответила Селеста.

Несколько секунд мадам Рошер молча оценивала нас и покачивала головой. Я чувствовала, что Аннабелинда пытается казаться безразличной, но даже ей в присутствии мадам Рошер это не вполне удалось.

Хозяйка пансиона повернулась к тете Седеете и герцогине.

— Госпожа герцогиня, мадам Лэнсдон, не хотите ли выпить немного вина, чтобы освежиться после путешествия, пока девочки отправятся в спальни устраиваться на новом месте?

Герцогиня благосклонно кивнула, а тетя Селеста сказала, что это превосходная идея.

Мадам Рошер взмахнула рукой, и, как по волшебству, на лестнице появилась женщина.

— Это мадемуазель Артуа. — Мадам Рошер повернулась к герцогине и тете Седеете. — Мадемуазель Артуа — наша старшая воспитательница. Она проводит девочек. Они устроятся в своих апартаментах, а потом их приведут вниз проститься с вами перед отъездом. Если вы этого захотите, разумеется…

— Прекрасно, — промолвила тетя Селеста.

Мадемуазель Артуа было, по моей оценке, лет сорок пять. Она могла бы показаться чрезвычайно суровой, но после мадам Рошер произвела на нас впечатление мягкого человека.

Она говорила с нами по-английски, за что мы были ей благодарны, но, несмотря на прекрасное знание языка, ее произношение и интонации иногда мешали нам понимать ее.

Мадемуазель Артуа провела нас вдоль серых каменных стен холла, увешанных секирами и другим смертоносным оружием, к широкой лестнице.

Мы последовали за ней на второй этаж и попали в длинную галерею, где я с удовольствием бы задержалась, чтобы осмотреть старинные гобелены и портреты.

Нам пришлось подняться еще на несколько этажей, потому что спальни располагались на самом верху.

Мадемуазель Артуа сказала Аннабелинде:

— Вам полагается жить в отдельной комнате, потому что вам пятнадцать лет. Большинству девочек, когда им исполняется пятнадцать, предоставляется собственная комната. — Потом она повернулась ко мне. — Вам только тринадцать. Поэтому вы будете делить комнату с еще тремя ученицами… вашего возраста.

Пожалуй, я обрадовалась. Здесь царила сумрачная атмосфера, и мне было бы спокойнее в компании других девочек.

Мы шли по коридору, в который выходило много дверей. Проходя мимо одной из них, я заметила, что она полуоткрыта и из-за нее кто-то выглядывает в коридор. Я решила, что это одна из учениц, которой не терпелось взглянуть на вновь прибывших.

Мадемуазель Артуа вновь посмотрела на Аннабелинду.

— Я знаю, что вам уже пятнадцать, но, к сожалению, до конца семестра свободных комнат нет.

Вы будете жить вдвоем. Вполне возможно, что ваша соседка уже ждет вас.

Мы миновали еще несколько дверей и остановились перед одной из них. Воспитательница открыла ее, и девочка, сидящая на кровати, встала.

Она была пухленькой, с длинными черными волосами, завязанными сзади красной ленточкой. Я обратила внимание на ее блестящие темные глаза.

— Люсия, — сказала мадемуазель Артуа, — это Аннабелинда Дэнвер, которая, если не появится свободная комната, будет вашей соседкой до конца семестра.

Мадемуазель Артуа повернулась к Аннабелинде.

— Это Люсия Дуротти. Люсия итальянка. Вы будете помогать друг другу изучать языки.

Люсия и Аннабелинда с интересом рассматривали друг друга.

— Вы должны показать Аннабелинде, какой из шкафов ваш, и ответить на все ее вопросы, — сказала мадемуазель Артуа. — Я уверена, что ей захочется умыться и распаковать свои вещи. Покажите ей все, Люсия.

— Да, мадемуазель, — сказала Люсия, с улыбкой повернувшись к Аннабелинде.

— А теперь ваша очередь, — сказала мадемуазель Артуа мне, и мы вышли в коридор.

Наконец она остановилась перед дверью и открыла ее. В комнате находилась девочка.