Наваждение страсти - Крейг Джэсмин

– Так то ж был английский брак! – моментально нашлась леди Аделина. – Согласись, это разные вещи. Граф и графиня венчались в церкви, а мы праздновали твою свадьбу в бане. Надеюсь, мне не надо продолжать? Ах, милая Шарлотта, у меня прямо гора с плеч свалилась! Значит, мы сможем вернуться в Англию и заживем, как прежде, и будем считать, что этой ужасной истории просто не было!

Шарлотта опустила голову, глядя на свои красные руки, еще не отмытые от хны, и не заметила, что, когда тетушка назвала их свадьбу «ужасной историей», Александра всего передернуло.

А леди Аделина, наконец, сообразила, что ее до сих пор неуклюже обнимает капитан Баррет, и, зардевшись, поспешила отойти на приличное расстояние.

– Надеюсь, я не испортила вам мундир, – пробормотала она. – Но понимаете, наша встреча была для меня таким приятным потрясением… Вообще-то я не имею привычки так… так бурно рыдать.

– Не берите в голову, – грубовато буркнул Хенк.

В этот момент появился главный евнух. Он что-то тихо сказал Александру и, получив ответ, быстро вышел из комнаты.

– Сейчас сюда придет мой отец, – сказал Александр. – Он хочет сообщить нам нечто важное.

Не успел Александр договорить, как эмир действительно вырос на пороге. Отпустив свиту, он кивком приветствовал капитана и женщин.

– Я буду говорить по-английски, – к удивлению присутствующих, заявил эмир. – Настало время позабыть про гордость, отбросить старые обычаи. Хотя, признаюсь, мне обидно говорить на вашем языке с такими грубыми ошибками.

– Пока что я ни одной ошибки не заметил, ваша светлость, – вежливо заверил его Хенк.

– Вы мне льстите, капитан Баррет. Я прекрасно понимаю, что произношу многие слова неправильно. Карим Александр говорит гораздо лучше. Но – ближе к делу! Я пришел сообщить вам, что сэр Клайв Боттомли сейчас беседует с великим визирем. Сэр Клайв передал ему бумаги мистера Каннинга, британского министра иностранных дел. И обвинил Карима Александра в пособничестве греческому мятежу.

– Но как вы об этом узнали? – воскликнула Шарлотта, забыв о том, что в Оттоманской империи женщины подают голос только когда мужчины к ним обращаются.

Александр затаил дыхание, но эмир не рассердился на Шарлотту.

– Я должен знать, что затевает великий визирь, дабы успеть принять меры предосторожности. Поэтому даже на тайных советах у великого визиря бывают мои люди.

Эмир говорил, нисколько не красуясь, но Шарлотта вдруг впервые поняла, насколько он могуществен.

Александр подошел к эмиру.

– Отец, простите, что я причинил вам столько беспокойства своим возвращением, но я должен признаться, что бумаги, которые сэр Клайв передал великому визирю, поддельные. А настоящие привез в Стамбул капитан Баррет. Именно их я и хочу показать султану.

– Ты думаешь, это принесет пользу ему и нашей империи?

– Да. Это личное обращение мистера Каннинга к султану. Он пишет, что британский флот не допустит вмешательства России в дела греков, если султан и глава временного греческого правительства договорятся об окончании войны.

– А, по-моему, англичанам следовало бы не потакать грекам, а помочь нам подавить революцию.

– Отец, это нелегко признать, но борьба греков зашла слишком далеко. Вернуть прошлое невозможно. Поверьте мне! Оттоманская империя рухнет, если будет пытаться удержать Грецию в прежних границах.

– Законы нашей империи зиждутся на глубочайшей мудрости ислама. Нелегко отдать оттоманские земли неверным.

– Но необходимо, отец, – мягко сказал Александр. – И я хочу по возможности смягчить боль потери. Клянусь вам: ведя переговоры с англичанами, я всегда старался защищать интересы нашего султана. Что же касается греков, то я уже объяснял вам: моя единственная цель – уберечь крестьян от голода и разорения. Призвав на помощь египетскую армию, султан выпустил джинна, который питается кровью невинных жертв. Я денно и нощно молю Аллаха, чтобы Махмуд поскорее ужаснулся содеянному и обуздал чудовище до того, как оно напьется греческой крови и в поисках новой добычи ринется в Стамбул.

– Я и сам не доверяю Али-паше, – откликнулся эмир. – Я долго думал над твоими словами, сын мой, и решил немедля ходатайствовать о том, чтобы султан тебя принял.

Александр быстро опустился на колени перед отцом и прикоснулся лбом к его руке.

– Нижайше благодарю вас.

Переведенная на холодный английский язык, эта восточная формула вежливости прозвучала чопорно и странно.