Несущая свет. Том 1 - Гиллеспи Донна

На земле валялась ее одежда и окровавленный осколок стеклянного кубка. Вся ее одежда, кроме плаща, была изрезана ножом Одберта. Возблагодарив богов за уцелевший плащ, она завернулась в него и согрелась.

Затем она обошла пруд и, найдя питавший его ручей, отправилась вверх по нему в южном направлении, ощущая себя скорее оленем, чем человеческим существом.

«Отныне ты — одинокий зверь. Пусть же мир увидит твои когти!»

Глава 7

Полнолуние в период летнего солнцестояния было исполнено какой-то магической силы. Яркая луна озаряла безжизненным светом пологие холмы и перелески, отбрасывающие четкие тени. Было светло, как днем, но день этот казался жутким в своей призрачности.

В ночь летнего солнцестояния проходило самое главное в году собрание племени. Все, кто мог — пешие и конные — стекались в священное место, находившееся на холмистой возвышенности вдали от поселений. Совсем рядом с этим местом располагался военный лагерь Видо, который охраняли в эту ночь усиленные наряды часовых, хотя казалось невероятным, чтобы кто-нибудь из соплеменников решился пролить родственную кровь, совершив тем самым кощунство в священный праздник летнего солнцестояния.

Холм, который был избран для собрания племени, отличался тем, что на его вершине возвышался одинокий дуб, столь могучий и величественный, что, кажется, если бы окрестные дубы устремились в битву, то этот дуб был бы непременно их предводителем. Когда в здешние края явились римляне, он был еще молодым деревцем, а сейчас этот дуб походил на древнее божество, его толстые узловатые сучья образовывали огромный шатер, под которым могли укрыться сотни людей. Огромные мощные корни выпирали из земли, толстый необъятный ствол разветвлялся на множество сучьев, которые, в свою очередь, переходили в ветки и веточки, похожие на искривленные судорогой боли пальцы, царапающие небо. Хатты верили, что этот дуб является осью, соединяющей небо и землю, мостом между миром подземных духов и воздушным миром сильфов. Когда холодный неверный свет круглолицей луны падал на этот дуб, у людей не возникало ни малейшего сомнения, что приговор, вынесенный под ним, справедлив и освящен богами.

Вокруг дерева был устроен круг, обозначенный горящими факелами. Внутри этого круга стояли двенадцать Высших Жриц и Жрецов Водана в масках и венках из дубовых листьев. Люди же племени располагались повсюду на близлежащих холмах и склонах вплоть до буковой и дубовой рощи, где, казалось, царила глубокая ночь. Но никто не осмеливался в одиночку войти в лес или рощу — потому что в ночь летнего солнцестояния, как утверждала молва, открываются пещеры и отверстия в земле, ведущие прямиком в Хелль, оттуда выходят толпы нечестивых тварей с раздвоенными копытами и горящими глазами, чтобы всю ночь проказничать и резвиться, набрасываться на людей и совокупляться с ними, или просто следить за человеческими существами из тайных укрытий.

Это было первое собрание на памяти многих присутствующих, которое Бальдемар не почтил своим присутствием, потому что врачевательницы настояли на том, чтобы он не покидал шатер своего военного лагеря, поскольку существовала опасность ухудшения состояния его здоровья. Его соратники заняли почетное место у самого круга, очерченного вокруг Священного Дуба, в первых рядах собравшихся. Место Бальдемара было сохранено и оставалось незанятым, на нем лежал меч доблестного вождя, символизируя его заочное присутствие на высоком форуме. Во главе его соратников сидели Зигвульф и Торгильд.

Накануне собрания вернулся отряд воинов, сопровождавших Ауриану, с печальным известием о засаде и пленении девушки. Таким образом, последние надежды людей на то, что Бальдемар выступит против Видо и одержит верх над ним, были безвозвратно утрачены. Удар был столь сильным, что Бальдемар вряд ли сумеет его пережить. Известие о поединке в Ясеневой Роще тоже распространилось среди хаттов с быстротой молнии, все присутствующие на собрании знали об этом, но весть порождала только удивление и недоуменные вопросы. «Как могло событие, знаменующее рождение непобедимого воина, произойти с девушкой, на роду у которой, оказывается, было написано стать рабыней?» Этот вопрос передавался из уст в уста, не находя ответа.

Во время церемонии открытия собрания Зигреда совершила жертвоприношение — принеся в дар богам белую кобылу и вороного жеребца. Мясо жертвенных животных было передано Священным Жрицам для ритуальной трапезы, а головы лошадей повесили на нижних сучьях дуба.