Бумажная луна - Райс Патриция

Дженис пролежала в полудреме остаток ночи, пока не услышала шум в передней. Наспех одевшись, она вышла приготовить завтрак человеку, который привел домой Питера. Таунсенд уже развел огонь и поставил вариться кофе. Увидев ее, он смутился и пошел во двор к лошадям, а хозяйка занялась печеньем и яичницей.

Пока он завтракал, Дженис вернулась в спальню проверить, как Питер, и разбудить Бетси. Питер беспокойно ворочался, и она заботливо поправила сбившиеся одеяла. Она не знала, есть ли у него смена одежды, и решила перестирать то, что сняла с него ночью.

Бетси вскрикнула от радости, увидев, что Питер вернулся домой. Дженис не стала говорить, что он болен — пусть девочка думает, что дядя просто спит, — и как только Бетси оделась, выпроводила ее из комнаты. Таунсенд уже мыл свои тарелку и кружку. Увидев Дженис, он смущенно поднял на нее глаза, так же смущенно поблагодарил за завтрак и, спросив про Питера, ретировался к двери, обещав прислать доктора сразу, как только найдет его.

Сразу, как только найдет его. Дженис не понравились эти слова, но она с улыбкой помахала рукой Таунсенду, исчезнувшему на горной дороге. Сразу, как только найдет. И когда же это случится? Неужели ему придется ехать до самого Гэйджа? Она пожалела о том, что здесь такое безлюдное место и не так просто добраться до людей. Дэниел сейчас ей не поможет.

Дженис пустила на бульон последний кусок оленины из тех запасов, что ей приносил Мартин, и, усадив Бетси за штопку, вернулась в комнату больного. Питер был еще в горячке, но открыл глаза, услышав ее голос, и выпил воды, которую она подала. И все-таки Дженис сомневалась в том, что он ее узнал.

— Мы уже богаты? — спросила Бетси, заглядывая в дверь спальни.

Дженис в это время пыталась напоить Питера бульоном.

— Не думаю, — ответила она, когда муж наконец открыл рот и взял ложку.

Питер, казалось, совсем не понимал, где он и что с ним.

— Ну ладно, мы станем богатыми, как только я начну продавать свои картины, — заверила ее Бетси и вернулась к своим делам по хозяйству.

Дженис невольно улыбнулась. Наивная детская самоуверенность! Если бы все было так просто!

В эту ночь она устроила для Бетси постель в комнате у камина. Если они будут жечь огонь много ночей кряду, то скоро кончатся запасы поленьев. Так что, если Мартин не вернется, Дженис придется самой учиться колоть дрова.

В тишине спальни Дженис надела ночную рубашку и легла под одеяло к Питеру. Тело его пылало, как печка, он то дрожал в ознобе, то исходил потом. Когда ему было холодно, она ложилась к нему поближе, согревая его собой, а когда становилось жарко, протирала мужа холодной водой. Дженис просто не знала, как еще облегчить страдания Питера.

Когда он начинал особенно беспокойно метаться по постели, Дженис давала ему выпить виски, разведенное с водой. Бутылку оставил Таунсенд как свое единственное медицинское средство. Похоже, оно помогало, Питер на какое-то время успокаивался, и Дженис удавалось немного поспать.

Она проснулась, услышав хриплый голос Питера. Муж звал ее по имени. Не успела она еще прийти в себя, как его худая, но сильная рука уже лежала на ее груди. Задыхаясь, она попыталась отодвинуться, но он перебросил ногу ей через бедро и впился губами в шею. Он скорее сосал, чем целовал, и Дженис тихо застонала от удовольствия.

— Дженни! Дженни, — прошептал он, задирая подол ее сорочки.

Дженис чуть не выпрыгнула из собственной кожи. Питер поцеловал ее грудь. По беспокойным движениям и бессвязной речи она понимала, что муж еще в лихорадочном забытьи, но это нисколько не охлаждало ее пыл. Дженис почувствовала на себе его тело. Это тело искало разрядки, в которой нуждались оба. Она не знала, откуда в Питере взялись силы. Кожа его полыхала, как живой факел.

По сравнению с их предыдущей близостью это было безумством похоти, но Дженис это уже не волновало. Ее муж вернулся, и она сделает так, чтобы у них все было хорошо. Крепко обняв Питера, она позволила ему воспользоваться ее телом. Она закричала, когда он, утолив свою страсть, оставил ее страсть неутоленной. Дженис уже знала, что полагалось чувствовать в такие моменты, и не почувствовала этого, но зато дала Питеру какое-то умиротворение. Он перекатился на спину и сладко заснул.

Дженис заснула не сразу. Глупо было с ее стороны позволить ему это. Что, если Питер умрет от горячки, а она забеременеет? Как тогда жить, если она не сможет работать?

Но наперекор всем страхам сердце ее отчаянно жаждало того крошечного человечка, который, возможно, уже зарождался в ней. Она хотела ребенка от Питера, и поэтому должна заставить Питера выжить.