Как спасти репутацию - Эшли Дженнифер

При свете фонарей глаза дикой кошки загорелись голубым огнем, над белыми длинными зубами хищно изогнулись губы. Под взглядом Миган форма пантеры заколебалась, стала прямостоящим логошем – глаза и рычание не изменились, – но форма снова заколебалась, как будто он не мог ее удержать, упала, и он опять стал черной гладкой пантерой.

«Он не убегает, – подумала Миган. – Как логош и даже как пантера он, без сомнения, может прорваться мимо этих людей и убежать, но не бежит».

Значит, не хочет. Он знает, что здесь его место. Она дернулась вперед, но Иган ее не пустил. Мин что-то прорычал по-нвенгарийски, Иган выругался и ответил по-английски:

– Не думаю, что это хорошая мысль – пускать ее к нему, когда он в таком состоянии. Только в сказках красавица усмиряет чудовище.

Миган задрожала от порыва холодного ветра, пантера с взъерошенной шерстью опять стала ходить кругами.

– Спасибо за комплимент, Иган. Никто еще не называл меня красавицей, – дрожащим голосом сказала Миган.

При звуке ее голоса Александр остановился, повернул голову, но в его глазах не было ни мысли, ни узнавания.

– Все-таки я думаю, что это плохая идея. Она что, протянет руку и скажет «милая киска»? – продолжал Иган.

– Не глупите, Иган. Может быть, он меня узнает, а если нет… – Миган выдержала паузу. Если уж Мин не смог добраться до Александра через его дикое состояние, то нечего говорить о том, что сможет она. – Тогда пусть будет то, что будет.

Мин рявкнул команду, и вооруженные мужчины неохотно расступились, пропуская Миган в круг. Их делом было защищать великого герцога и великую герцогиню, но в такой ситуации они сами не знали, что делать.

– Я надеюсь, что здесь ты, Александр, – сказала Миган. – Глупо было бы говорить такие вещи другому логошу. В глазах пантеры не было ни проблеска мысли, была только потребность охотиться и убивать. Миган перевела дух.

– Знаешь, все верят, что ты вернешься к облику Александра просто потому, что я этого желаю. Тебе придется просветить их на этот счет. Ты же никогда не делал ничего, о чем я просила, даже не садился завтракать со мной по утрам.

Она нервно засмеялась, но пантера ее игнорировала и опять стала крадучись ходить по кругу.

– Здесь не слишком интимно для разговоров? – продолжала Миган. – Ты думал, в лесу спокойнее, чем в бальном зале, но, боюсь, не для великого герцога и великой герцогини. Нас всегда будут окружать слуги и телохранители. Ни секунды для самих себя.

Александр круто повернулся к ней, задрожав, принял форму логоша и сразу затем Александра; он стоял высокий и голый, в глазах кипела злость.

– Уходи, – резко сказал он и снова стал пантерой.

– Александр. – Миган давилась слезами. – Пожалуйста, не оставляй меня одну.

Пантера не обращала на нее внимания. Миг сознания исчез, он продолжал ходить по кругу, в глазах не было ничего, это были глаза животного.

– Сегодня я услышала забавную вещь, – сказала Миган, утирая слезы. – Я разговаривала с Черной Анной. Она удивилась, узнав, что мы ее разыскивали, хотя я думаю, что она просто умело избегала нас, пока хотела. Она сказала, что действие любовного приворота закончилось в брачную ночь. Его больше нет. Все, что мы чувствовали, – это наши собственные чувства… Разве не смешно?

Это было совсем не смешно, но она без остановки болтала, выдумывая темы, которые могли пробить эту стену.

– И на самом деле, когда я говорила тебе, что люблю, то это не потому, что я была под чарами любовного приворота. Я сама шевелила губами и высказывала, что у меня на сердце. Тебе интересно?

Он замедлил шаги, но не остановился. Он двигался, как зверь в клетке, неуверенный, расстроенный.

– Я люблю тебя, Александр, – сказала Миган. – Мне становится страшно от такого сильного чувства, но я ничего не могу с этим поделать. Я тебя люблю.

Александр зарычал, дыхание клокотало где-то в горле.

– Я тебя люблю, будь ты человек, или логош, или великий герцог. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни, иначе я не знаю, как жить. Если Николаю придется постилать тебе на полу, пускай, и если ты когтями раздерешь мебель, тоже не беда, все равно в Индийской гостиной огромные кресла.

У нее по лицу катились слезы, холодя щеки на ветру. Александр задрожал и стал прямо самим собой. Он тяжело дышал, глаза светились в темноте.

– Стоп, – прорычал он.

– Я не могу остановиться. Я люблю тебя. Я буду это повторять, пока не умру, независимо от того, понимаешь ты меня или нет.