Любовь и гром - Линдсей Джоанна

— О, дорогая, я вижу, ты снова что-то затеваешь, — заметила Ванесса, многозначительно посмотрев на веер, которым Джослин махала все усерднее. Удостоившись вместо ответа хмурого взгляда, она поспешила добавить:

— Ужасно жарко, не правда ли?

— Нам доводилось бывать и в более жарких странах, включая ту, которую мы только что покинули.

— Действительно доводилось.

Ванесса больше ничего не добавила. Она даже отвернулась к окну, показывая тем самым, что вопрос закрыт. Но Джослин прекрасно знала: это не так. Чистое притворство со стороны графини — делать вид, будто она уступила. На самом деле это случалось крайне редко, если случалось вообще. Довольно утомительная привычка, хотя Джослин за последние годы успела с ней смириться и даже в большинстве случаев не обращала внимания. Гораздо проще сказать Ванессе все, что она хочет знать, чем пытаться от нее отделаться.

Легко предположить, что две женщины, не разлучавшиеся столь долгое время, смертельно надоедят друг другу. Но с ними этого не произошло. Дружба, зародившаяся еще в Англии, со временем только крепла. И вскоре они уже все знали друг о друге и решительно обо всем могли говорить.

Они являли собой странную пару: огненноволосая, зеленоглазая Джослин и кареглазая пепельная блондинка Ванесса. Графине уже исполнилось тридцать пять, но выглядела она лет на десять моложе. Ее мягкая женственная фигура притягивала взоры многих мужчин. Джослин же по-прежнему оставалась худенькой и изящной. Даже поглощаемая в огромных количествах экзотическая пища, которой изобиловало ее меню в каждой стране, где они успели побывать, ничуть не отразилась на ее девичьей стройности. Рядом с маленькой графиней Джослин казалась еще тоньше и выше своих пяти с половиной футов. Ванесса была живой, общительной, очень доброжелательной. Джослин же из-за своей неординарной внешности выглядела полной ее противоположностью.

Джослин и представить себе не могла, как обходилась бы без графини все это время. Она была бесконечно благодарна своей старшей подруге за то, что та не покинула ее. Особенно она оценила преданность Ванессы в Нью-Йорке, когда преследование Джона Длинноноса ужесточилось и был убит ее американский адвокат. Но Ванесса, казалось, получала истинное удовольствие от их приключений. В отличие от самой Джослин графине всегда хотелось посмотреть мир, поэтому она наслаждалась каждым мгновением их длительного путешествия. Она никогда не жаловалась на возникающие в пути бытовые неудобства или на становившуюся порой невыносимой погоду.

Но Ванесса не была единственной, кто хранил верность Джослин. С ними ехали Бабетта и Джейн, горничные из Флеминг-Холла, три грума, которые следили за лошадьми, а также слуги Сидней и Пирсон, оказавшиеся совершенно незаменимыми при разбивке лагеря под открытым небом. Всех этих людей выбрал для Джослин еще Эдвард. Правда, они потеряли кухарку и двух ее помощников, но Филипп Мариво, темпераментный повар-француз, которого они нашли в Италии, оказался прекрасной заменой, как и нанятые позже ему в помощь испанец с арабом. Двое последних к тому же в случае необходимости великолепно умели править фургоном. Из шестнадцати охранников ушли лишь четверо, но подыскать кого-то на их место оказалось непросто. Владеющих оружием мужчин было сколько угодно, но охотников присоединиться к каравану и отправиться в это бесконечное путешествие не нашлось.

Минут пять спустя Ванесса снова заговорила:

— Тебя ведь не беспокоит эта узенькая дорожка, по которой мы тащимся, верно?

— Это всего лишь обычный караванный путь, и мы теперь уже, кажется, спускаемся по нему, так что ехать осталось недолго.

— Значит, ты действительно что-то затеваешь! — довольным тоном заявила Ванесса. — Надеюсь, это никак не связано с тем парнем, что остался в Нью-Йорке? Мне казалось, ты решила не выходить за него замуж, пока не решишь проблему со своей девственностью.

Джослин не покраснела, как в первый раз, когда они коснулись деликатной темы. С тех пор подруги так часто обсуждали этот вопрос, что краснеть стало уже решительно не от чего.

— Я не передумала, — ответила Джослин. — Чарльз был знаком с Эдвардом, он встречался с ним, когда ездил в Европу. И я ни при каких обстоятельствах не позволю ему узнать о мужской несостоятельности Эдварда. Не позволю осквернить его память таким образом. А если я выйду замуж за Чарльза, то скрыть это не удастся никак, разве что он страдает тем же недугом. Но это маловероятно, поскольку он молод.