Любовь навеки - Райс Патриция

Однако засов оказался задвинутым. Грэм не на шутку встревожился. Пенелопа вычеркнула его из своей жизни! Даже тогда, когда они еще не вступали в близкие отношения, она никогда не запирала от него дверь, несмотря на девичью скромность и застенчивость. Пенелопа всегда великодушно прощала его вспыльчивость.

Да, на этот раз Грэм до глубины души оскорбил жену своим поведением и решил мужественно перенести наказание, которому она подвергла его. Смирив свою гордыню, он негромко постучался, но Пенелопа не ответила. Он постучал громче. Молчание. Из-под двери пробивалась полоска света, свидетельствовавшая о том, что Пенелопа была у себя. Она не хотела открывать ему! Острая боль пронзила душу Грэма, из груди его рвался крик, но он сдержал его. За последние годы Грэм привык молча переносить страдания, скрывая свои чувства от окружающих. Если Пенелопа больше не желает его видеть, он ничего не может с этим поделать. Понурившись, он обошел комнату, задул свечи и лег в постель.

Глава 27

На следующее утро, не сказав Грэму ни слова, Пенелопа вновь исчезла из дома, но на этот раз он не стал тешить себя напрасными надеждами, ожидая ее возвращения. Виконт приветливо поздоровался с сестрой и зятем, спросил их о планах на сегодняшний день и, удостоверившись в том, что им не придется скучать, уехал по делам. От того, что он провел почти весь день в седле, боль в бедре усилилась, но лорд Тревельян был рад этому, потому что она заглушала другую боль, более сильную.

К вечеру Грэм так устал, что, вернувшись домой, сразу же лег спать. Аделаида и Брайан ничуть не удивились – за последние годы они привыкли к тому, что он рано отправляется на покой. Возвращение Пенелопы внесло в дом оживление, и гости провели чудесный вечер за приятным разговором с хозяйкой. Стенхопы не заметили отчуждения, возникшего между супругами, хотя Аделаиде их отношения показались довольно странными.

Встретившись на следующий день за обедом, они вели себя как обычно, играя перед гостями роли радушных хозяев. Супруги старались пореже обмениваться словами друг с другом, предпочитая обращаться к Аделаиде и Брайану. Виконтесса старалась не смотреть на мужа, чувствуя, как ее сердце разрывается от боли, а на глаза навертываются слезы. Грэм, полностью игнорируя жену, был холоден и невозмутим.

С этих пор между ними установились весьма сдержанные отношения, в которых, правда, не было враждебности. Тем не менее Пенелопа болезненно переносила разрыв с мужем, надеясь только на то, что время – лучший лекарь.

Вскоре в Холл пришло приглашение на раут который устраивала в своем поместье леди Риардон. Пенелопа'не стала ничего сообщать Грэму, полагая, что его это вряд ли заинтересует. Сама она обещала приехать, но ей не хотелось чтобы муж сопровождал ее: в его присутствии она терялась. Тревельяны за это время дали несколько званых обедов, во время которых сидели за столом не вместе, а напротив друг друга, и поэтому Пенелопа переживала близость Грэма не так мучительно. Но ведь на светском приеме им пришлось бы все время ходить под руку или сидеть за столом рядом! Пенелопа, боясь, что не вынесет этого, решила, что будет лучше, если виконт вообще не поедет к Риардонам. Она вполне могла бы объяснить друзьям его отсутствие плохим самочувствием. Пенелопа намеревалась попросить Гая или, может быть, Артура быть ее кавалером – правда, у Артура все еще болела нога, но он уже мог ходить без посторонней помощи.

За несколько дней до раута леди Стенхоп наконец поняла, что в семье брата творится что-то неладное. Между Пенелопой и Грэмом явно пробежала черная кошка, но Аделаида не хотела вмешиваться не в свое дело. Тревельяны были неизменно вежливы друг с другом, но не обменивались улыбками и нежными взглядами, как прежде, когда вечером возвращались домой. Все это очень не нравилось Аделаиде.

Гай тоже заметил, что отношения между виконтессой и Грэмом сильно изменились. Раньше Пенелопа всегда беспокоилась о том, что скажет муж, как посмотрит на тот или иной ее поступок, теперь же она редко упоминала его имя. Если ей требовался совет по устройству детского приюта, ока обращалась за ним к Гаю, не к Грэму. Если кто-нибудь приглашал супругов на пикник, на обед или поиграть в карты, она всегда находила отговорку, чтобы явиться туда без мужа. Гамильтон давно уже не видел Грэма, казалось, тот избегал людей.

Если бы сэр Персиваль знал, что Грэм ревниво следит за ним и Пенелопой и каждый раз, когда они отправляются вдвоем по делам или на прогулку, скачет за ними, стараясь оставаться незамеченным, он поостерегся бы и, пожалуй, вовсе отказался бы от поездок вместе с леди Тревельян. Но баронет не замечал этого, погруженный в свои мысли и заботы, да и с Пенелопой их связывали лишь дружеские, деловые отношения. Поэтому у Гая, казалось бы, не было причин для беспокойства. Пенелопе необходима была помощь в осуществлении ее замыслов, а раз уж сэр Тревельян не мог или не хотел оказать поддержку жене, то это должен был сделать кто-то другой.