Нам не жить друг без друга - Клейпас Лиза

* * *

Утром Максимилиан уехал в тюрьму, а Селия осталась ждать вестей вместе с Лизеттой и детьми. Ее одолевала тревога: а вдруг с Жюстином в тюрьме жестоко обращаются? Однажды ее провезли в экипаже мимо Ка-бильдо, когда там находился в заточении особо опасный преступник. Тогда на площади, куда выходили окна тюремной камеры, собралась толпа разъяренных горожан, которые выкрикивали оскорбления и швыряли в окна отбросы. Весть об аресте печально известного пирата Грифона, несомненно, уже распространилась по городу. А что, если в этот самый момент разъяренная толпа так же беснуется и требует крови Жюстина?

Эвелина и Анжелина играли в куклы, а Лизетта, как всегда, занималась рукоделием. Обожженные руки Селии были пока непригодны для какой-либо работы, она сидела с Рафом на коленях и читала газету на английском языке. Время от времени она произносила вслух какое-нибудь слово, чтобы проверить, правильно ли понимает его смысл, и Лизетта переводила ей всю фразу на французский язык. Стрелки на позолоченных каминных часах двигались мучительно медленно. Наконец прибыл Максимилиан.

– Любимый! – воскликнула Лизетта, вскакивая с места. Макс обнял ее и поцеловал.

Селия не могла подняться, потому что на ее плече спал Раф, но она не сводила глаз с Макса.

– Макс, немедленно рассказывай нам все по порядку, – потребовала Лизетта, снимая с него пальто и усаживая в кресло.

Макс уселся, вытянул длинные ноги. Судя по всему, он был весьма доволен собой.

– Сегодня вечером я встречаюсь с губернатором Вильерэ. Мне сказали, что помощь, оказанная Жюстином, заставила Вильерэ рассмотреть вопрос о его помиловании.

Селия, не выдержав, вскочила с места, так крепко прижав малыша к себе, что он проснулся и захныкал.

– Боже мой, я боюсь даже надеяться! – сказала она, судорожно вздыхая.

Лизетта осыпала Макса поцелуями и похвалами. Эвелина и Анжелина, хотя и не понимали причины веселого возбуждения взрослых, тоже бросились к нему, радостно хохоча, и на какое-то мгновение Макс совершенно исчез в вихре рыжих волос.

Раф, которого так невежливо разбудили, не пожелал успокоиться, пока его не взяла на руки Лизетта. Рассерженно сопя, малыш положил голову ей на плечо и засунул в рот кулачок. Селия заставила себя снова сесть на диван. – Как себя чувствует Жюстин? – спросила она, подавшись вперед.

– Он здоров. Его осмотрел доктор. К счастью, оказалось, что ребра у него не сломаны. По моему настоянию Жюстину принесли горячую воду, выдали свежую одежду. – Макс усмехнулся. – По правде говоря, я бы предпочел, чтобы с ним поменьше носились.

– Поменьше носились? – в недоумении повторила Селия.

Макс печально покачал головой:

– Именно так. Я был поражен реакцией общества на арест Жюстина.

– Что вы имеете в виду?

– Судя по всему, в Новом Орлеане Жюстина считают отважным морским волком. Романтической фигурой. В кофейнях и на городской площади без конца рассказывают истории о его подвигах, беззастенчиво смешивая быль с небылицами. Как бы смешно это ни звучало, но весь город, кажется, от него без ума.

– Что значит «без ума»? – подозрительно спросила Селия.

– Это означает, что возле Кабильдо стала лагерем огромная толпа его почитателей. К нему посетителей не пускают – кроме меня, разумеется, – но многие горожанки проявляют непрошеную заботу о его благополучии. Передают в тюрьму продукты и бутылки вина, большую часть которых Жюстин отдает своим тюремщикам и сокамерникам.

– Какая глупость! – воскликнула Селия.

– Это еще не все. Мне сегодня рассказали, что он, как утверждают, успел соблазнить трех женщин – одну за другой – на балу у Дюкеснов!

Эвелина с любопытством взглянула на него:

– Папа, что значит «соблазнить»?

Лизетта, нахмурив брови, укоризненно взглянула на Макса.

– Замолчи, Эви. Это плохое слово, хорошие девочки не должны его произносить.

– Какая глупость! – повторила Селия, заливаясь краской.

Жюстин принадлежит только ей. И нечего всяким безмозглым женщинам, вообразившим, что они влюблены в опасного пирата, превращать ее Жюстина в предмет обожания! А Жюстин, должно быть, наслаждается всеобщим вниманием! Он там, видимо, веселится вовсю, тогда как она извелась от беспокойства за него.

– Он спрашивал обо мне? – не выдержав, выпалила Селия.