Любовь и гром - Линдсей Джоанна

— По-моему, я велел тебе держать язык за зубами.

— Он решил, что я мальчик, — поспешно объяснила она. — Мы об этом не подумали. Раз уж я схожу за мальчишку, не могли бы мы побыть здесь подольше и пообедать?

— Нет, не могли бы, — раздраженно процедил он. — Насмотрелась?

— Вообще-то я еще ничего не видела, но… Слова застряли у нее в горле, и глаза стали как плошки — она увидела над зеркалом позади стойки большую картину в раме с изображением лежащей на софе женщины. Совершенно голой. Кольт засмеялся, и Джослин поняла, что стоит, разинув рот и залившись краской.

— Пошли, вон оттуда лучше видно. Пять минут. Немец, и мы уходим.

Джослин кивнула и покорно проследовала за ним к стойке. Это было продолговатое сооружение из резного орехового дерева. Через каждые восемь футов на нем висели длинные полотенца для того, как предположила Джослин, чтобы посетители могли вытереть руки. По низу стойки проходила латунная штанга, на которую ставили ноги. Рядом на полу стояли плевательницы из расчета одна на четверых. Вокруг плевательниц были насыпаны опилки, и Джослин имела несчастье лицезреть, зачем они нужны, когда какой-то малый сплюнул табачную жвачку, но не попал.

Когда она добралась до стойки, бармен стер перед ней остатки чьего-то обеда и спросил:

— Что будешь пить, малыш?

— Бренди, будьте так любезны.

— Сделай два виски, — прорычал рядом с ней Кольт, швырнув на стойку деньги.

Уничтожающий взгляд, которым он ее при этом одарил, красноречивее всяких слов сказал, что она опять допустила промах. Скорее всего о бренди в этих краях и не слыхали, не говоря уж о том, чтобы иметь его в запасе.

— Извини, — уныло пробормотала она.

— Держи в руке, но не пей, — только и сказал Кольт, когда перед ней поставили стакан виски.

Джослин взяла стакан, развернулась и, небрежно облокотившись на стойку — она видела, так сделал один парень, — принялась изучать обстановку. Кольт остался сидеть спиной к залу, но видел в висящем перед ним зеркале все, что происходит сзади. Джослин предпочла наблюдать за всем непосредственно.

Салун был не очень большим, примерно величиной с самую маленькую гостиную Флеминг-Холла. Помимо безвкусной картины, на которую она старалась не смотреть, на стенах висели и другие любопытные вещи: голова оленя, побелевший череп какого-то крупного животного, старое оружие и задняя часть бизона — тут Джослин дважды моргнула.

Здесь играли в рулетку, фараон, покер, но все это не мешало посетителям предаваться основному занятию — выпивке. Буквально за несколько минут она услышала такие выражения, как «змеиный яд», «лак для гроба», «красный динамит», «тарантуловый сок» и «моча пантеры», и предположила, что так называют виски. Она совсем уж было собралась попробовать глоточек, желая узнать, действительно ли этот напиток заслуживает столь колоритных названий, но одного взгляда на Кольта, по-прежнему наблюдавшего в зеркало за происходящим, хватило, чтобы отказаться от этой идеи.

Народ тут был разношерстный: золотоискатели, игроки, бизнесмены, ковбои, бродяги. Одни мужчины. Поэтому Джослин несказанно изумилась, когда наконец заметила женщин, сидящих возле некоторых столов.

Их здесь называли «веселые крошки». Впрочем, она услышала и пару-тройку других словечек в их адрес, далеко не столь милых. Очевидно, с этими дамами можно было не только пить и танцевать. Но, на взгляд Джослин, единственное, что отличало их от остальных женщин города, — накрашенные лица и платья. Их туалеты были сшиты с претензией на французскую моду. Джослин видела такой фасон в одном из журналов мод, хоть и не припоминала, чтобы лиф был так глубоко вырезан спереди. Но когда одна из женщин встала, Джослин поняла, где кончается сходство с модной моделью. У платья отсутствовала юбка. Точнее, то, что можно было назвать юбкой, едва доходило до середины бедра. Не икры, а именно бедра, выставляя на всеобщее обозрение длинные ноги в шелковых чулках с яркими, кричащими полосками.

Джослин спохватилась, что опять глазеет с открытым ртом, и поспешила закрыть его. Что ж, она хотела острых ощущений — она их получила. И если уж здесь женщины так вызывающе одеты, то как же они. Господи помилуй, выглядят в борделях? Неудивительно, что Кольт так воспротивился идее посетить бордель.

— Есть проблемы, мистер?

Джослин аж застонала. Ведь Кольт предупреждал, что нельзя ни на кого пристально смотреть, а вот теперь этот, похожий на медведя, мужчина чем-то сильно недоволен. Но она не могла припомнить, чтобы вообще на него смотрела. Она перед этим его даже и не видела. Может, он не к ней обращается?