Яд для королевы - Бенцони Жюльетта

— Не в моем вкусе, — сухо отрезал Жакмен. — Лучше скажите, что мы теперь будем делать.

— Надо подумать. Само собой разумеется, виконт де Воксбрюн должен отправиться в Париж, раз ему отказано в удовольствии повидать мадам де Фонтенак...

В этот момент в просторной нижней комнате, где сидели за завтраком наши постояльцы, появился хозяин. Он явно вылез из винного погреба, потому что под рукой у него был зажат небольшой бочонок. Как говорила вчера дородная служанка, хозяин был свеж, как огурчик, и ни о каком похмелье речи не было. Он поставил бочонок на стойку и с улыбкой поздоровался с постояльцами, любезно осведомившись, хорошо ли они спали.

— Как ангелы, дорогой хозяин! И мне очень жаль, что приходится покидать вашу гостиницу так скоро!

— Как? Вы уже собрались уезжать? А я-то думал, что вам еще нужно посетить особняк де Фонтенаков!

— Выяснилось, мне нечего делать в этом особняке. Мой слуга сходил туда рано утром, чтобы предупредить о моем визите, но нашел только рабочих и весьма нелюбезного дворянина, очевидно, будущего супруга баронессы, о котором вы мне вчера рассказывали. А вот почему вы мне вчера не сказали, что в особняке был пожар, я не понял.

— Я и сам не знаю. И вправду, позавчера у них был пожар, загорелось левое крыло из-за того, что упала свеча в комнате, где покойный барон хранил свои книги. Конечно, и я сходил туда посмотреть, и, как мне показалось, повреждения были не так уж велики, но мадам баронесса...

— Предпочла удалиться из особняка, как было сказано моему слуге. Вы не знаете, куда она могла уехать?

Месье Грелье пожал плечами.

— Откуда мне знать? Ясное дело, что не в замок и не в поместье. У них нет ни того, ни другого, это я знаю точно. Может быть, в Париж, как-никак у нее там родня?

Судя по тому, что Делаланд знал о тщеславной и недалекой вдове градоправителя Сен-Жермена, он не мог предположить, что она поддерживает близкие отношения с «судейскими крючкотворами» неизвестного происхождения, какими были и остались Шамуазо. Альбан подумал, что ему обязательно нужно будет расспросить Леони об отношении баронессы с родней, а вслух произнес:

— Может, в Париже с ней и повстречаюсь. А на обратном пути непременно остановлюсь у вас, любезный господин Грелье!

А пока им с Жакменом ничего другого не оставалось, как покинуть постоялый двор «Славный король Генрих». Полчаса спустя они выехали из ворот, и хозяин провожал их, низко кланяясь, сверх меры осчастливленный щедростью виконта. Виконт еще раз пообещал, что в недалеком будущем они снова увидятся. Но теперь Альбан торопился к себе домой, на улицу Ботрей. По дороге он поделился с Жакменом своими планами. А собирался он для начала попросить месье де ла Рейни выделить надежного и опытного человека, который в течение нескольких дней понаблюдал бы за особняком де Фонтенаков. Сен-Жермен как-никак пока еще оставался резиденцией короля, а все, что они узнали о ла Пивардьере, внушало подозрения.

— Ты сам видел этого ла Пивардьера, мой мальчик, и тебе он с первого взгляда не понравился, так вот я хочу знать поподробнее, что делается в этом доме и чем занят молодой человек, которому у меня нет никаких оснований доверять.

В Париже Альбан сразу же отправился в Шатле, чтобы рассказать де ла Рейни о результатах своей поездки. Тот одобрил действия своего помощника и пообещал, что установит самое пристальное наблюдение за особняком де Фонтенаков, о чем его и просил Делаланд. Он будто своими глазами увидел ла Пивардьера, обосновавшегося в семейном особняке де Фонтенаков, и от этой картины ему почему-то стало очень грустно. Почему, он и сам не знал. Может быть, потому что родное гнездо Шарлотты стало гнездом змей? Бедная девочка! Уж лучше бы ей лишиться матери при рождении и остаться сиротой!

Прискакав на улицу Ботрей, Альбан застал мадемуазель Леони за чрезвычайно важным делом — она месила тесто для пирога со сливами. В большом фартуке, по локоть в муке, мадемуазель так энергично шлепала и колотила тесто, словно оно было ее злейшим врагом.

— Я думала, что вы вернетесь сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром, — сказала она Альбану. — Ну, что? Какие новости?

— Не слишком хорошие, — ответил он. — В особняке Фонтенаков был пожар, правда, только в одном крыле, — как раз там, где библиотека.

— И все сгорело?

— Нет, не думаю. Паренек, который помогал ремонтировать кабинет, говорил о почерневших книгах и стенах, но не сказал, что сгорело все дотла. Плохо загасили свечу, она упала, и от нее все загорелось.