Маскарад - Джойс Бренда

Она встала и потянулась. Был воскресный день, поэтому Тайрел был не в Дублине, и она знала, что он занят с главным садовником. Он сказал, что сегодня хочет взять ее на пикник, только они вдвоем, даже без Нэда. И он хотел научить ее ездить верхом. Улыбаясь, она подошла к огромным окнам, выходившим на центральную часть дома, надеясь, что увидит его. От того места, где стояла, Лизи могла видеть часть дороги, озеро и возвышающийся фонтан в середине. Она удивилась, когда увидела, что подъезжает карета.

В последние несколько недель у них были посетители. Они провели несколько званых ужинов. У Тайрела были социальные обязанности, от которых он не мог уклониться, и, к удивлению Лизи, никто не смотрел на нее косо.

Хотя ее представили как гостью, все знали, что она — мать Нэда и открыто живет с Тайрелом. Но к Лизи не было никакого презрения, ее приглашали в гости в соседние дома в ответ на ее гостеприимство. Тайрел поощрял ее так делать.

— В Лимерике я в немилости. Но здесь никого не заботит мой статус, — сказала она однажды ночью Тайрелу, лежа в его объятиях.

— Почти все, кто заходил в гости или на ужин в Уиклоу, имеют любовницу. Мы не исключение, а правило.

Лизи знала, что неверность быстро распространялась в высшем обществе, но она не верила в это раньше.

— Но я живу с тобой, в твоем доме.

— И ты под моей защитой. — Тайрел пристально посмотрел на нее, погладив по щеке. — У лорда Робьезона три внебрачных ребенка, и все они живут с ним под одной крышей с его двумя законными дочерьми и женой. Да, я знаю, что он не держит там свою любовницу. У нее свой собственный дом.

Лизи вспомнила леди Робьезон, тучную, хорошенькую, полную жизни женщину, которая ей нравилась.

— И леди Робьезон, кажется, не возражает, — пробормотала она, удивляясь этому.

— Она знаменита своими любовниками.

Лизи уставилась на него, и он уставился на нее в ответ.

Наконец Тайрел нарушил молчание:

— Может быть, так поступать неправильно, но это реальность времени.

Лизи пристально посмотрела на него. Неужели он тоже, как и она, морально осуждает их связь? Она знала его достаточно хорошо теперь и понимала, что он не одобряет супружескую измену и что он не обрадуется, если сам нарушит свой собственный код.

— И мы как остальные.

Тайрел отвел взгляд:

— Да.

Лизи не стала добавлять: «Но это не делает нам чести». Она прижалась к нему, несчастная и обеспокоенная. Было много моментов, когда можно было не думать о будущем, но внезапно оно вмешивалось.

Тайрел обхватил ее лицо руками:

— Ты счастлива здесь, в Уиклоу, Элизабет?

Лизи застыла, ее сердце учащенно забилось, она хотела сказать ему, как сильно она его любит, и всегда будет любить, что бы ни произошло. Она кивнула, думая только о нем.

— Да. Ты делаешь меня более чем счастливой, Тайрел.

Он улыбнулся, подвинувшись к ней, и вошел в нее, но, когда она посмотрела на него, в его глазах была какая-то тень.

Лизи не в первый раз замечала эту тень — и не в последний. Лизи интуицией любовницы чувствовала, что Тайрела что-то беспокоит. Она волновалась о будущем, но его волнение было точно другого характера. Она сказала себе, что он думает о серьезных государственных делах.

И реальность сейчас снова вмешивалась в виде другого посетителя. Она с таким нетерпением ждала, что проведет день с Тайрелом. Она смотрела, как карета минует озеро и фонтан. Она была большой, на шесть человек. Лизи почувствовала тревогу.

Она поняла, что это не обычный соседский визит. Хуже того, карета была очень знакомой. Когда ее дверцу открыл кучер в ливрее, она уже знала.

Лорд Хэррингтон покинул «Адар» в такой карете.

Невозможно. Его не ждали; он был то ли в Лондоне, то ли в своем летнем доме в графстве Лейк.

Это какой-то посыльный, не так ли?

Но посыльный никогда бы не приехал в такой карете, и она понимала это.

И Лизи узнала стройного джентльмена, выходящего из кареты, его уверенную осанку нельзя было ни с кем спутать. Лизи вскрикнула и отступила за занавески, инстинктивно опасаясь, что ее заметят.

Лорд Хэррингтон был здесь.

Лизи онемела от страха. Огромные часы, которые тикали каждую секунду ее жизни в ее голове, внезапно остановились.

Лизи снова захотела их услышать, словно это была лучшая вещь. Она хотела затрясти их, перевернуть, подбросить. Вместо этого в растущей панике она распахнула балконную дверь и выбежала на улицу. Она застыла у каменных перил и, вцепившись в них, наклонилась вперед.